33 визы

Еще несколько лет тому назад такое было немыслимо в Мадриде. Конечно, не следует переоценивать все это — ласточки далеко не всюду делают весну. И все же подобные проблески о чем-то говорят. И прежде всего о том, что упорная, часто кровавая и всегда мучительная, требующая жертвенности, борьба испанского народа за лучшую долю не проходит напрасно.

Не от хорошей жизни «сам» генерал Франко, как почтительно выражается придворный искусствовед, дает знать, будто ему очень нравится «Герника» Пикассо. Не от хорошей жизни официальные гиды, еще вчера воспевавшие победу мятежников в 1939 году как триумф справедливости, сегодня сочиняют миф о «войне братьев», которых якобы примирили братские могилы. Не от хорошей жизни печатают и распространяют стихи Гарсия Лорки. Все это нужно для того, чтобы создать видимость либерализации режима, его респектабельности и даже прогрессивности. Иначе, видимо, не удержаться...

Везде и всюду мы слышали, — иногда в прямой, откровенной форме, иногда в виде завуалированных намеков, — рассуждения о будущем.

Я бы сказал, что Испания живет сейчас ожиданием. Не революции, нет, но каких-то перемен: ведь люди не вечны, и те, кто тридцать лет назад захватили здесь власть, уже скоро должны будут уступить свое место другим. Но кому?

Наши собеседники часто спорили между собой, но в одном, кажется, сходились все: «Нельзя принимать слишком всерьез недавнее решение о провозглашении принца Хуана бурбонского будущим монархом Испании, — говорили нам. — Если он действительно сядет на трон — а полной уверенности и в этом нет, — то править все же будет не он, а тот, у кого реальная власть — либо церковь, либо армия».

— Короче говоря, это дилемма между греческим режимом «черных полковников» и «христианской демократией», — пояснил нам журналист одной католической газеты.

И тут мне вспомнились любопытные строки, написанные без малого семьдесят лет тому назад знаменитым в те времена русским журналистом Власом Дорошевичем, побывавшим тогда в Испании: «Король Альфонс XIII, шестнадцатилетний юноша, — писал он, — в трудную минуту возлагает на себя корону. Он вступает действующим лицом в трагедию. Оставшись вдовой с малюткой-сыном, королева-регентша сохранила ему Испанию. Но как? Так в старину, когда умирал помещик, сохранялось преданной старушкой ключницей до приезда наследника все, что было в доме... И вот наследник приезжал. «Все, все цело! До последней ниточки!» Все покрылось пылью, заржавело, заплесневело в сыром и темном доме. И когда вынимали полысевие шубы, от них поднимались тучи моли, и мех клочьями сыпался на пол. Что это за съеденная молью страна — Испания!» И Влас Дорошевич, задумываясь о будущем этой страны, приходил к выводу: «Правительство и страна в Испании — это не одно целое. Это два врага, которые все время борются... Секрет власти в Испании, по мнению правящих сфер, это — чтоб армия и церковь были как можно ближе друг к другу, чтоб они были слиты в одно целое. И чтоб эти две могучие силы, слитые воедино, были на стороне правительства. К этому стремятся, но этого не могут достигнуть».

Мы помним, чем кончил Альфонс XIII: в 1931 году он сбежал из Испании, опасаясь возненавидевшей его страны. Сейчас наследником его «облысевших шуб» выступает внук Альфонса Хуан, воспитанный в духе тех идей, которыми вдохновлялась армия, поднявшая мятеж против республики. Но теперь, как и тогда, не удается достигнуть того, «чтоб армия и церковь были как можно ближе друг к другу, чтоб они были слиты в одно целое». Об этом выразительно напоминают многие демонстрации протеста, возглавляемые священниками, и бесчисленные приговоры военных трибуналов этим священникам — их сажают в тюрьму на десять, пятнадцать, двадцать лет по обвинению в мятеже: дальновидные церковники понимают, что лучший способ сохранить влияние в народе, — это не разрушать его чаяний, а поддерживать их...

Сложна и многообразна действительность сегодняшней Испании, было бы пустым фанфаронством уверять, будто нам удалось разобраться в ней во всех деталях за эти двенадцать дней. Но впечатлений мы вывезли оттуда уйму, и это острые и сильные впечатления. И самое большое и радостное в них — это ощущение непреходящей и вечной силы гордого и свободолюбивого народного духа Испании.

Вот последний штрих, которым мне хотелось бы закончить эти, в силу обстоятельств, пестрые и далеко не полные заметки. Сан-Себастьян — городок, лежащий на краю наполненной синей бискайской водой чаши залива, напоминающего по форме большую морскую раковину. Яркое солнце слепит глаза. Веселый морской ветер ерошит прибрежные пинии. С высоты своего постамента каменный герой Испании Хуан Себастьян Элькано взирает на расшумевшихся школьниц католического колледжа, вокруг которых сердито квохчут похожие на больших наседок черные монахини.