35c642e66e02de09a0e30023f4764e62

бы возвращаться в Читу в штаб округа.

Деловой до полного безразличия к окружающим немолодой старший

лейтенант медицинской службы без лишних разговоров запихал меня в

кунг и тут же забыл о моём существовании. Посетив попутно не одну

воинскую часть, в бригаду мы вернулись поздно вечером. Благо, в кунге

было тепло.

После двенадцатичасовой болтанки в машине, глубоким вечером

полностью обессиленный и деморализованный, в обнимку со своим

чемоданом я вывалился возле единственного пятиэтажного дома.

Бригада располагалась между двумя сопками посреди леса, в восьми

километрах от ближайшего населенного пункта под названием Хара-

Бырка. Ранее там дислоцировалась одна из позиций ракетной дивизии

стратегического назначения, которые всегда старались разместить как

можно более скрытно. Это местечко именовалось 23-я площадка. По

договору ОСВ, 1 ракетная база, дислоцировавшаяся здесь ранее, подлежала уничтожению, что и было сделано. Шахты стартовых

установок взорвали, но военный городок был полностью пригоден к

проживанию. Почти пригоден. Первый комбриг подполковник Эдуард

Михайлович Иванов во время охоты случайно обнаружил это место, и

после согласования с вышестоящим начальством бригада переехала

сюда из поселка Мирный.

Вид на 23-ю площадку в/ч 55433

Этот населённый пункт и был первым ППД[1] бригады. После того как

часть переехала на бывшую ракетную площадку, офицерские семьи

долгое время оставались жить в посёлке. Офицеров доставляли к месту

службы на автобусе. Вечером в девятнадцать часов он отправлялся

обратно. Те, кто опаздывал, оставались ночевать в бригаде. Были в этом

отрицательные моменты, но зато и без надобности на службу не

вызывали, что с успехом практиковалось в дальнейшем. Название

«Оловянная-4» было лишь почтовым адресом военного городка части.

Может быть, поэтому существует так много разночтений по поводу мест

дислокации 24-й бригады.

«Полковой» врач, так и не вспомнив о моём существовании, удалился в

направлении светящегося уютными окнами ДОСа. Санитарный

автомобиль, из которого я только что выгрузил свои пожитки, тоже уехал.

Чувствуя себя курсантом первого курса, вырванным из привычной среды, я стоял одинокий под чёрным небом Забайкалья и не знал, что

предпринять. После минутного замешательства, опознав КПП по

звёздным воротам, я двинулся в часть искать дежурного офицера.

23-я площадка

На КПП бодро вскочил боец за маленьким окошком и даже не спросил

пропуска, но мне уже было не до того. Я вышел на улицу и побрёл вверх

по бетонной дорожке к ближайшему зданию. Мимо проходили офицеры, почти не обращая на меня внимания. Лишь один из них пробурчал:

– О, новенький.

– Где штаб? – робко спросил я его, и вместо ответа капитан махнул

рукой в неопределенном направлении и тоже ушёл. После этого стало

совсем уж тоскливо. Вдруг откуда-то сзади до меня донёсся радостный

возглас:

– Ну, наконец, наши приехали!

Я, удивленный мыслью о том, кому это я своим приездом мог доставить

столько радости, оглянулся. Ко мне бежал с распростёртыми объятиями

невысокого роста старший лейтенант Евгений Сергеев, и это меня

удивило вдвойне. Обладая занозистым характером, в училище, будучи

курсантом-выпускником, он не баловал нас, первокурсников, особым

вниманием, а скорее наоборот – игнорировал. Его горячее приветствие

растрогало меня и слегка обескуражило, а он, понимая моё состояние, ободрил:

– Не ссы, щас всё устроим.

Перехватив проходящего мимо бойца, всучил ему мой чемодан и тоном, не терпящим возражений, распорядился:

– Это ко мне и быстро!

Взял меня под руку и тут же начал вводить в курс дела, рассказывая о

вакансиях, характеризуя ротных и давая полезные советы. Из его

пространного монолога я не запомнил ни слова, но… Но! Но я

почувствовал себя в своей среде и начал успокаиваться. Пока он

говорил, мы подошли к двухэтажному кирпичному зданию и по высокому

крыльцу поднялись сразу на второй этаж. Распахнув дверь одной из

комнат, Женя провозгласил:

– Ну, вот и наши начали подтягиваться.

В комнате я увидел ещё несколько знакомых лиц, моих старших

товарищей, тех, что окончили училище раньше меня. Улыбчивый Боб

Месяцев пожал мне руку, за ним радостно поприветствовали остальные.

После такого радостного приёма я сразу почувствовал себя в родной

стихии. Если раньше, в училище, курсанты разных курсов друг с другом

не общались, кроме как по службе, вращаясь на разных орбитах, то

здесь было всё по-другому. Многих я здесь, во время офицерской

службы, узнавал заново.

Всегда в спецназе ГРУ существовало негласное противостояние между

выпускниками двух училищ. Дело в том, что основной кузницей кадров

для подразделений разведки были Рязанское воздушно-десантное

училище (9-я рота, а затем после расширения целый батальон) и

Киевское общевойсковое. Рязанское училище готовило офицеров по

прямому назначению – для спецназа, Киевское – для общевойсковой

разведки. «Рязанцы» по праву считали себя истинными спецназовцами, имея опыт парашютных прыжков и обученные по программе подготовки

специальной разведки. В дальнейшем с приходом опыта и «киевляне»

становились опытными разведчиками, но поначалу разница была

ощутимая.