Читаем 4 НЕ полностью

4 НЕ

Интерьер световых конструкций внутри сферы расплылся, потерял чёткие очертания. Леонтий почувствовал, что начинает падать.

С гулом, потрясшим сознание, словно тело превратилось в массивный астероид, он вонзился в своё физическое тело, ощутив его неудобство и ограниченность.

Однако сковывающая тело парализующая сила исчезла, оставив ломоту в суставах, и он теперь мог двигаться. Пошевелил руками и ногами, поворочал шеей, хотел было дотянуться до неподвижной Марины, и в этот момент «ствол дерева» в центре помещения ожил, начал пульсировать, налился фиолетовым свечением, плавно изменил форму, превращаясь в текучий водяной поток без брызг.

Экран-окно, наоборот, почернело, как бы провалилось в глубину «дерева», превращаясь в колодец невероятной длины, и там, на дне этого «колодца», засияли звёзды, смещаясь влево, будто неведомый передатчик изображения медленно вращался.

Мелькнул и мгновенно исчез какой-то сложный механизм, увенчанный тарелкой антенны.

Затем в поле зрения вдвинулась сверкающая серебром округлость, усеянная синими и чёрными тенями, шрамами и кратерами.

– Луна?! – не поверил глазам Леонтий. – Так мы в космосе?! Доумник, нас унесло с Земли?!

В голове хрустнуло, словно кто-то наступил на сухой сучок и сломал его.

– Не понял! Что ты сказал?

Снова «хрустнул сучок».

– Говори яснее. Почему я не ощущаю невесомости?!

В ушах забормотали голоса, сменявшиеся «хрустом сучков», череда непонятных слов прострелила голову. И хотя «перевести» эту «речь» на понятный язык было трудно, Леонтий интуитивно понял смысл прилетевшего роя «мыслей» Доумника: компьютер Динло автоматически сохранял внутри себя параметры внешней среды, позволяющие ему функционировать более или менее стабильно. А поскольку до взрыва ракеты он находился на Земле, в условиях земного тяготения, то и выброшенный в космос поддерживал прежнее состояние.

– И далеко мы улетели?

Новый поток тресков и обрывков слов наполнил голову. В них начали прорезаться знакомые интонации и обрывки слов:

«Тр-р-р… зависим… тр-рр… импуль… тр-р-р… контр… сложн… свист, вой, треск… неустойч орбит… распад… возвращ бу-бу-бу… восстановле… програ…»

Луна проплыла в колодце ощутимо плотным шаром. Судя по её размерам, Динло в настоящий момент находился недалеко от спутника Земли, максимум – в десятке тысяч километров.

– Мы не врежемся?

Буль-буль-буль – в голове.

«Фосфраще неминуе… тр-р-р… тяготеющ масса… связан… обрат…»

– Ты хочешь сказать, что нас вывернет обратно?

Буль-буль-буль… фиу-фиу-фиу в ушах. Долгий шелест.

– Надеюсь, мы вернёмся, я как-то не намерен шататься по космосу. Посмотри, что с моей подружкой.

Напрягаясь до боли в костях, Леонтий встал, наклонился над Мариной, дотронулся до её руки, лежащей на прозрачном подлокотнике кресла. Рука была холодная.

– Машенька…

Веки женщины дрогнули.

Леонтий чуть не заорал от радости, в порыве нежности поцеловал женщину в щёку, погладил по волосам дрожащей рукой.

– Запускай свой процессор, милая. Доумник придёт в себя и поженит нас, как говорится. Мы всегда будем вместе.

В голову вторглась очередная щекочущая струя необычных ощущений: где-то играла музыка, плакали и одновременно смеялись дети, пели птицы, рычали звери, грохотали далёкие раскаты грома и что-то ворковал печальный женский голосок.

Леонтий замер, прислушиваясь.

Голос звал, умолял, о чём-то просил…

– Маша! – прошептал, не чувствуя губ, ещё не понимая, что происходит. – Я тебя… слышу!

Голос замолк, послышался плач.

Марина вздрогнула, шевельнула губами, открыла глаза. В них плавились удивление, сомнения, страх и боль.

– Что… случилось? – не услышал, а почувствовал он её вопрос.

– Мы вылетели в космос.

– Почему?!

– Взрыв ракеты нарушил какие-то структуры Динло, он потерял часть информации и перестал контролировать процессы внутри своей операционной системы. Ну, или почти потерял, мы, к счастью, уцелели и остались живы.

– Ничего не помню…

– Мы давно не ели… плюс получили по мозгам после взрыва и перестройки процессора Динло. Сейчас Доумник нам поможет.

– Каким образом?

– Он потихоньку восстанавливается, я начинаю его понимать, а он меня. Давай я помогу тебе встать.

– Я не чувствую рук… и тела…

– Напрягись!

Леонтий взялся за руку Марины, однако приступ слабости буквально свалил его с ног, и он рухнул обратно в своё кресло.

– Ч-чёрт!

По лицу женщины разлилась бледность. Глаза стали большими, зрачки расширились, заполняя собой всю радужку.

– Леон!

– Не волнуйся, меня просто шатнуло… всё пройдёт как с белых яблонь дым… как говорил поэт. Доумник, где ты застрял?!

В голове прошумело, словно ветер погнал по асфальту лист жести. Из этого шума выделились серии обрывков слов: