40 градусов в тени

Соответственно с задачами состав партий несколько разнился: ИБА состояла сплошь из изрусов, а ИДИ представляла собой ноев ковчег – там бок о бок заседали и заседают представители алии семидесятых годов, алии девяностых годов, друзы, арабы-христиане, отставные высокопоставленные военные, бизнесмены и прочий около около-парламентский люд. Что может быть между ними общего? Только желание «посидеть» в Кнессете и получать соответствующие льготы? Объединяла их железная воля бессменного лидера Либермана. Причем если в ИБА некий аромат внутренней демократии присутствовал, то в ИДИ этот запах не мог почувствовать никакой доберман (у которого обоняние в два раза мощнее, чем у овчарки). ИДИ вообще является уникальной партией в мировом масштабе. Дело в том, что за нее голосуют исключительно изрусы-пенсионеры, а сами изрусы составляют только меньшую часть ее депутатского корпуса – такая вот партия: голосуют одни, а представляют другие. Другой уникальной особенностью этой партии является нежелание ее лидера иметь больше десятка мест в парламенте. Объясняется это следующим: в этом случае все неуспехи и невыполнение обязательств легко списать на малочисленность депутатов. Теперь давайте вообразим, что за НДИ проголосовали все изрусы и партия получила двадцать мандатов. Всё равно она ничего бы не сделала серьезного для изрусов (и не хотела бы, и не могла бы), а свалить на малочисленность депутатов было бы невозможно.

Общность обеих вышеуказанных партий обеспечивалась одинаковыми сказками избирателям о том, что появление этих партий в Кнессете изменит жизнь избирателей к лучшему.

Идея того, что создание олимовских политических партий может решить проблему дискриминации изрусов, была изначально чистым блефом. Может быть, Н. Щаранский невзначай так и думал, но уж Либерман – тертый израильский политик – подозревать такое просто не имел права. Ведь каждый израильский политик знает, что для того, чтобы превратить любую общественную израильскую систему или подсистему в импотентную или полуимпотентную говорильню, туда необходимо подпустить жупел арабо-израильского конфликта. Все политики Израиля разыгрывают эту карту в разных комбинациях. Создание политических олимовских партий будет неизбежно раскалывать изрусов по принципу отношения к этому конфликту и в пределе блокировать их совместные действия на их же собственное благо. Избежать этой ловушки удалось только создателям партии религиозных сефардов ШАС и ей подобных. Их замечательные лозунги «Давай деньги, давай больше религиозных школ, давай дешевое жилье для ультраортодоксов…» и ни слова об арабах всегда давали прекрасный результат.

А изрусы будут разбегаться по разным партиям и партейкам, чьи взгляды на палестинский вопрос будут в наибольшей степени им соответствовать, играть в депутатов и верить, что от этого жизнь «русских» изменится к лучшему.

С точки зрения профессора, создавать надо было профсоюз по типу польской «Солидарности», в котором бы состояли изрусы разных политических взглядов, совместно боровшиеся за место под солнцем.

В это время профессор познакомился и около трех месяцев проработал с одним еврейским активистом и отказником – Володей Кофманом, который эмигрировал из Москвы в Израиль в 1972 году. Как и многие активисты в то время, он довольно быстро сообразил что к чему и «слинял» в Америку. Там ему повезло, он заработал неплохие деньги и, в связи с большой алией и новыми возможностями в странах СНГ, решил попробовать вложить эти деньги в российско-израильский бизнес. С Игорем его свел тот же Юра Штерн. Естественно, что Володя был лично знаком в Союзе почти со всеми отказниками и еврейскими активистами и многое рассказал профессору. Но звезда невезения профессора еще не зашла, и во время очередной поездки в Россию Володя скончался от тромба. Однако общение с Кофманом много дало профессору в части понимания роли и места еврейских активистов в истории эмиграции и так называемой абсорбции.