Читаем 40 градусов в тени полностью

Эрнесто привез Игоря в довольно пустынный район и ввел его в одноэтажный бетонный дом с плоской крышей. В доме находились три большие комнаты, в каждой из которой был туалет с душем и маленькая кухонька. Игоря он поселил в одной из комнат, где был установлен древний кондиционер американского производства, который, по всей вероятности, собирал лично Кэрье (американский инженер, которого называют отцом кондиционирования воздуха, патент получил в 1906 году). Однако кондиционер работал и даже охлаждал комнату. Игорь с благодарностью вспоминал Эрнесто, поскольку жара в Сантьяго стояла несусветная.

Также в комнате стояла огромная кровать с «москитеро» – большой марлевой сеткой, от комаров и мошек. Горячая вода на Кубе была не в моде, и душ снабжался относительно теплой водой, нагретой от солнца в большом бетонном кубе на крыше. Ни солнечных, ни электрических бойлеров не было. Из другой мебели присутствовали два стула, письменный стол, обеденный круглый стол и платяной шкаф с резными дверцами. К радости Игоря, он обнаружил даже маленький холодильник. Игорь включил шнур в розетку, и холодильник негромко заурчал.

Эрнесто дал Игорю несколько первых наставлений, включая совет избегать прогулок в ночное время по тотально неосвещенным улицам и внимательно смотреть за своими карманами. Также он посоветовал избегать какого-либо общения на улице с местным населением, поскольку такое общение будет направлено с их стороны исключительно на обман и наживу Также он предостерег Игоря от употребления воды из-под крана. Хотя она хлорируется, пить воду из-под крана небезопасно. Надо пить только минеральную воду, разлитую по бутылкам.

– Тут в двух шагах есть что-то вроде кафе, проголодаетесь – можете зайти, немножко денег я вам сейчас дам. Завтра получите зарплату и рассчитаетесь. Кстати, если у вас будут деньги, не носите с собой много, только то, что необходимо на текущий момент. Завтра поедем в университет, и я покажу вам, где можно недорого питаться, – сказал он и удалился.

Ближе к вечеру Игорь отправился в ближайшее кафе, которое располагалось в таком же бетонном доме, что и квартира Игоря, но побольше. В этом же доме находился магазин, в котором скудный выбор продуктов перемешивался с промтоварами. Магазин почти ничем не отличался от своего деревенского собрата в Челябинской области. В кафе Игорь заказал себе сэндвич с жареной свининой, ветчиной, сыром и маринованными огурцами. Запил он это блюдо крепким кубинским кофе, очень ароматным и приятным на вкус. Вернувшись домой, профессор свалился замертво под москитной сеткой и проспал до утра. Разбудил его уже утром Эрнесто, который зашел за ним часов в десять. Они зашли в то же кафе, где профессор съел какую-то запеканку из перетертого банана и выпил чашку прекрасного кофе. Затем коллеги двинулись пешком в университетский кампус, в котором находились все одиннадцать факультетов университета. Идти было довольно далеко, и Игорь посетовал на это кубинцу.

– Знаете что, думаю, приобретение велосипеда для вас будет лучшим решением. А будете уезжать, продадим сей аппарат. Вы умеете ездить на велосипеде? У нас миллионы кубинцев пользуются велосипедами, и есть много пунктов по их прокату. Если будем брать у кубинцев, то можно взять напрокат за доллар в день, а может, и купим что-нибудь подходящее долларов за сто.

– Доложу я вам, коллега, что в молодости я был раллийным автогонщиком, а в юности – велогонщиком. Думаю, что навыки остались.

Группа учащихся Игоря насчитывала около сорока человек, из которых три были женщины.

Еще дома Игорь заготовил следующую процедуру, с предложением которой он и обратился к аудитории:

– Давайте начало нашей деятельности полностью посвятим знакомству, но не только и не столько личному, а профессиональному Заготовим матрицу – таблицу – я на доске, а вы в тетрадях. По вертикали отложим ваши фамилии и род занятий, а по горизонтали тематику: теория и расчет, конструкция, испытания, а внутри этих колонок – автомобили, тракторы, танки и пр. Мы с вами напротив каждой фамилии очертим круг ваших интересов. Если вы не найдете в матрице интересную вам тематику, мы ее добавим напротив вашей фамилии.

Игорь обратился к пожилому кубинцу, сидящему за первым столом, Эрнесто переводил.

– Я Карлос Гарсия, капитан РВС[29], меня интересует, как увеличить долговечность и надежность работы боевых и других машин в условиях такого влажного климата, как наш. Из общих вопросов меня интересует теория, расчеты и конструкция плавающей бронетехники.

– Следующий.

– Я Рауль Гонзалес, директор авторемонтного завода, меня интересует, как подбирать двигатели и трансмиссии от одних автомобилей к другим.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
100 знаменитых анархистов и революционеров
100 знаменитых анархистов и революционеров

«Благими намерениями вымощена дорога в ад» – эта фраза всплывает, когда задумываешься о судьбах пламенных революционеров. Их жизненный путь поучителен, ведь революции очень часто «пожирают своих детей», а постреволюционная действительность далеко не всегда соответствует предреволюционным мечтаниям. В этой книге представлены биографии 100 знаменитых революционеров и анархистов начиная с XVII столетия и заканчивая ныне здравствующими. Это гении и злодеи, авантюристы и романтики революции, великие идеологи, сформировавшие духовный облик нашего мира, пацифисты, исключавшие насилие над человеком даже во имя мнимой свободы, диктаторы, террористы… Они все хотели создать новый мир и нового человека. Но… «революцию готовят идеалисты, делают фанатики, а плодами ее пользуются негодяи», – сказал Бисмарк. История не раз подтверждала верность этого афоризма.

Виктор Анатольевич Савченко

Биографии и Мемуары / Документальное
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное