40 градусов в тени

Встречи с Леонтьевым и его коллегами, а также состояние лабораторий привели Игоря в хорошее расположение духа. Центр Минска, практически полностью выстроенный в первые послевоенные годы, отличала сталинская архитектура и добротность. Конечно, такие же качества были присущи зданиям академических институтов. Дух классики и добротности сказывался во всем: огромные лаборатории, большущие стенды, камеральные помещения и даже коридоры носили отпечаток сталинского ампира. Конечно, всё это находилось в относительно запущенном состоянии, но впечатление производило серьезное. Леонтьев достиг больших успехов, но распад СССР остановил практически все фундаментальные исследования, и лаборатория Леонарда перешла на «ширпотребные» поделки. Стороны договорились о сотрудничестве и о приезде в Минск в ближайшее время делегации из братьев-французов, американского псевдоруководителя проекта и Баруха Лисянского. Сказано – сделано, и спустя две недели делегация в вышеуказанном составе появилась в Минске. Игорь также поселился в «Академической», а остальная компания разместилась в новой многоэтажке возле Дворца спорта. Гости остались удовлетворены увиденным, и французы тут же дали согласие на внесение требуемых пятидесяти тысяч долларов. Пазл сложился.

Случилось так, что во время пребывания делегации в Минске состоялась встреча сотрудников Академии наук с президентом Лукашенко. Леонард достал Игорю пригласительный билет на встречу – остальным членам делегации, как иностранцам, вход запретили, а у профессора был российский паспорт. Игорь шел на встречу с Лукашенко с большим интересом, поскольку тот был в то время, да и остается сейчас, историческим и социальным раритетом. Его называли последним диктатором Европы, а он убедительно побеждал на демократических выборах. В Израиле все русские думали, что Лукашенко поддерживает одна белорусская деревня, а во время поездки в разговорах с академическим людом стало понятно, что это ошибочная точка зрения. После встречи многое стало Игорю понятно. Лукашенко оказался превосходным оратором и талантливым демагогом. Он идеально подходил к образу президента из народа, как по содержанию своих речей, так и по их стилистике. Поскольку в данном случае он встречался с образованной и интеллигентной частью народа, наиболее сильно пострадавшей от распада СССР, он направил все усилия на демонстрацию сожаления о разрушении прежней системы и призыв сохранить ее лучшие основные элементы.

– Вы хотите демократии как в России? – вопрошал он. – Пожалуйста, сейчас закроем половину заводов и почти все исследовательские институты.

Зал кричал:

– Нет!

Надо сказать, что всех этих российских «прелестей» в Белоруссии не было – заводы все работали, ни один институт не был закрыт. Не было и вопиющего расслоения, как в России, и огромных состояний, наворованных дельцами и чиновниками. Говорил Лукашенко простыми, понятными словами с подкупающей искренностью.

В конце пребывания французы решили организовать небольшой банкет и попросили Игоря заняться организацией. Погода стояла отвратительная, идти никуда не хотелось, и вдруг Игорь из окна своего номера в гостинице увидел, что на другой стороне широченного проспекта имеет быть ресторан «Версаль». Он перешел улицу, вошел во внутреннее помещение и был приятно удивлен. Ресторан был декорирован во французском стиле – в середине зала была установлена подсвеченная Эйфелева башня, на стенах красовались виды Парижа и Лазурного берега, а местами виднелись французские гобелены. В динамиках тихонько пел Азнавур.

На следующий день произошел эпизод, относиться к которому нужно было двояко. Официантка, услышав, как Игорь, с трудом справляясь с некоторыми названиями, переводит гостям меню на английский, спросила его:

– А на каком языке, вообще-то, говорят ваши гости?

– На французском, вестимо, – ответил Игорь.

– Тогда не трудитесь, я говорю по-французски, так же как и другие наши девочки.

И она начала диалог на французском с братьями, что привело их в восторг, и они рассыпали комплименты девушке.

Игорю же она объяснила:

– У нас работают выпускницы Белорусского института иностранных языков. Сейчас работы по специальности нет, а тут хотя бы что-то можно заработать.

Посетителей в ресторане было очень мало, и вокруг стола собралось несколько официанток во главе с их начальником, желающих попрактиковаться в языке при общении с живыми французами. Они наперебой ставили гостям Эдит Пиаф, Ива Монтана, Джо Дассена, Мирей Матье и другую французскую музыку.

Вся команда улетала в Москву вместе, и бравые белорусские таможенники устроили всем грандиозную проверку с потрошением чемоданов и досмотром портфелей.

– Ребята, ну что вы напрягаетесь, вы что, не видите, с кем имеете дело! Ну нет у нас контрабанды, наркотиков и валюты…

На что белобрысый капитан возразил:

– Да вы на себя посмотрите, паспорта-то у вас французские, американский, израильский, русский, и летите все вместе, да вы смахиваете на международную банду.

– Ну, если смахиваем, ищите!