40 градусов в тени

Игорь с Даной прилетели в Москву в начале мая и остановились у Любы. Любу с Даной на защиту не пустили, поскольку у них не было «допуска» к секретным материалам, и они остались дома. Защита проходила в «штатном» режиме, и вдруг Сазонов в своем выступлении в ходе дискуссии начал активно ругать Игоря – тот поначалу пытался возражать, но генерал показал ему глазами: сиди, молчи и всё признавай. Генерал был опытнейший «наукобюрократ» и, видно, строго дозировал хвалебные и ругательные выступления на защите. После него еще пара человек выступили с критикой профессора. Члены совета приступили к тайному голосованию и всех остальных попросили ожидать в коридоре. Сазонов вышел в коридор с мрачным лицом и сказал Игорю:

– Плохо дело, все единогласно «за», а ВАК очень не любит единогласного голосования – считается, что в этом случае всё подстроено. Ну ты посмотри, и ни одного приличного антисемита – вот времена!

Действительно, совет был большой – двадцать четыре человека, на первое заседание пришли все, и все были «за» – случай весьма редкий при защите докторских.

Игорь вернулся в Челябинск и стал ждать утверждения. Утвердили его быстро, в течение трех месяцев.

И тут Сазонов позвонил ему с поздравлениями:

– Игорь, а вот как раз в ВАКе антисемит нашелся – ты его знаешь, встречался с ним – заведующий кафедрой дорожных и строительных машин МИСИ, но мы его быстро на место поставили (генерал был членом ВАКа).

Через неделю Игорь подал документы в ВАК на звание профессора и был через полгода утвержден. Теперь он стал «полным кавалером» – доктором и профессором – первым и единственным по своей специальности в Урало-Западносибирском «кусте». Зарплата его возросла до 600 рублей, и еще он начал преподавать на четверть ставки профессора в политехническом институте – преподавать в большем объеме он не мог из-за частых разъездов.

Профессора тут же «заткнули» во множество комиссий, и, кроме того, он начал лавинообразно нагружаться оппонированием кандидатских диссертаций. Дело было в том, что по действующим правилам при защите кандидатских диссертаций полагались два оппонента: один кандидат и один доктор. С кандидатами проблем не была, а вот с докторами была. Вся наука профессора была в основном сосредоточена в Москве, Ленинграде, Минске, Горьком и Харькове. Там же проживало большинство докторов, все они были людьми немолодыми, и поездки на Урал и в Сибирь их не очень вдохновляли.

Да и в центре страны кандидатские диссертации защищали многие, платили за оппонирование символические суммы, и с докторами-оппонентами постоянно была «напряженка». А тут «на рынке» появляется новый, сравнительно молодой и мобильный доктор, да еще проживающий на Урале. После защиты докторской Игорь был «должен» многим за помощь и поддержку, и приходилось долги отдавать.

Просьбы бывали иногда с неожиданных сторон. Так, однажды на полигон к нему приехала одна москвичка и попросила оппонировать ее диссертацию, которую она собиралась защищать в Омске. Игорь попросил ее подождать пару-тройку дней, пока он сможет прочесть работу. Отрицательные заключения давать было не принято – если работа не нравилась, ее отказывались оппонировать. По возвращении в город к нему в кабинет прямо с утра прибежал его закадычный дружок Валера Должик и заявил:

– Ну я надеюсь, ты берешься за оппонирование работы этой московской дамы!

– Да нет, Валера, диссертацию я посмотрел – она как-то не очень.

– Ну ты совсем без понятия, не представляешь, какая у нее роскошная попа.

– Почему же, представляю, она же приезжала ко мне на полигон.

Надо заметить, что Урал и Москва – это не Израиль, где роскошные попы имеются у множества женщин, и эмоции Должика можно было понять.

– Нет, ты себе не представляешь, какая у нее роскошная белая попа.

– Ну ты даешь! Когда успел?

– Во-первых, мы были знакомы по работе еще в Москве, а во-вторых, девушка скучала тут три дня, пока ждала тебя.

Пришлось Игорю согласиться и через месяц отправляться в Омск.

Вообще, после защиты произошло одно незапланированное явление – Игорь стал пользоваться большой популярностью у дам, с которыми он уже много лет ранее был знаком и которые ранее не проявляли в отношении него заметного интереса.

Одна очень хорошенькая сотрудница бухгалтерии (кстати, замужняя), зайдя в кабинет профессора, якобы невзначай присела на краешек стола и продемонстрировала из-под очень короткой мини-юбки очень стройные и красивые ножки.

– Лена, ты хочешь со мной пообщаться? – спросил профессор.

– Да, я совсем не против, – ответила красотка. – Понимаете, никогда не спала с доктором и профессором.

– Но ты ведь у нас работаешь года три, и мы давно знакомы, я ведь не изменился, – засмеялся профессор.

Через пару дней у него в кабинете появилась начальница планового отдела – знойная смуглая черноволосая и черноглазая дама лет сорока, жена начальника строительного треста, строившего все здания их института.

– Игорь Владимирович, – сказала дама – не пора ли нам познакомиться поближе?

Не отставали от женщин-коллег жёны их старых семейных знакомых.