40 градусов в тени

Далее требовалось найти и договориться с кандидатом на роль реального автора отзыва (инженер, ведущий конструктор, начальник лаборатории, отдела и т. п.), а также на роль «парадного» автора (главный конструктор, главный инженер, заместитель директора и т. п.). Зачастую «реальные» авторы сами договаривались с «парадными», были случаи, когда это было одно и то же лицо. Вот тут профессору очень помогла его предыдущая деятельность, поскольку он был персонально знаком с подавляющим большинством вышеуказанных кандидатов в авторы отзыва и поддерживал с ними хорошие отношения. С большинством, но, увы, не со всеми! Так, его связывало довольно давнее знакомство с Аркадием Разиным, заместителем директора ВНИИстройдормаша – одной из важнейших организаций, от которых отзыв был почти обязательным. Дело было в том, что Игорь и он работали в разных министерствах и на различных совещаниях и комиссиях отстаивали различные позиции. Игорь был младше Разина лет на пятнадцать, и до его появления на орбите Разин задавал тон на этих мероприятиях. Разин был коренным москвичом, умным и очень остроумным человеком, хорошим специалистом и имел серьезную репутацию. Но его знания в технике были весьма поверхностны, и молодой Гольд, методично и толково разоблачающий его выступления, подрывал его авторитет и был буквально занозой в попе. Доходило дело до того, что при согласовании состава межведомственных комиссий или участников совещаний Разин требовал не включать Игоря, что, конечно, вызывало обратную реакцию у начальников Гольда, которые включали его в списки вопреки этим просьбам. Поэтому Игорю и Разину приходилось очень часто общаться. Игорь решил, что с таким человеком надо говорить прямо и откровенно, не пытаясь его обойти, и договорился о встрече в Москве.

Расчет оказался правильным:

– Ну, неужели ты думаешь, что я буду вставлять тебе палки в колеса из-за наших ведомственных трений? От тебя ведь всё равно не избавишься… И потом, кто будет помогать мне рассказывать анекдоты в перерывах между заседаниями?

Далее надо было договориться с тремя оппонентами, что тоже не являлось простой задачей. Но главную проблему для Игоря представлял отзыв ведущей организации. Дело было в том, что по всем показателям такой организацией должен был быть ЧТЗ. Но негативная позиция Игоря по вопросу семейства заводских «переднекабинных» машин обусловила ему массу влиятельных врагов в гражданском тракторном КБ, от которых ничего хорошего ждать не приходилось, тем более что оттуда уже раздавались угрозы. Использование же других предприятий в этом качестве могло вызвать подозрения в совете и ВАКе. Дело еще осложнялось тем, что в этом КБ в качестве главы расчетного подразделения работал один заклятый друг профессора, некий влиятельный еврей по фамилии Козин. Он был лет на десять старше Игоря и слыл главным теоретиком и идеологом на заводе. За год перед описываемыми событиями он защищал докторскую в местном институте механизации и электрификации сельского хозяйства и был бесповоротно не утвержден ВАКом. Защита профессором докторской была острым ножом ему по горлу, и он всячески пытался ее не допустить. Профессор посоветовался с Сазоновым, который считал Козина зазнайкой и хамом, и они нашли выход: взять в качестве ведущей организации «танковое» СКБ-2, которое формально было тоже ЧТЗ, а последние работы в области Т-800, в конструкции которого, кстати, были внедрены результаты работы Игоря, придавали легитимность этому выбору. СКБ-2 имело в бронетанково-тракторных сферах непререкаемый авторитет, и Козин ничего не мог сделать.

Подавляющее большинство докторов наук, защищавшихся по старой системе в советское время, были крупными специалистами, однако практически все соискатели докторских диссертаций «вырубались» из плодотворной деятельности эдак года на полтора-два, а многие потом были уже вообще неспособны заниматься такой деятельностью. Таковы были издержки социалистической системы. В головном институте Игоря в Москве к тому времени был сформирован и утвержден ученый совет по защитам докторских диссертаций, и защита Игоря должна была быть первой в этом совете. В связи с этим планировалось присутствие на защите ответственного представителя ВАКа, что вводило всех в легкий транс.

Был разгар андроповщины, и председатель совета генерал-майор Сазонов свирепо наставлял коллег:

– Если кто-нибудь скажет на защите такие слова, как банкет, коньяк, обмывать и прочее, – убью. Слава богу, что защита закрытая и лишних зевак не будет.