Читаем 40 градусов в тени полностью

– Возьми ты, ради бога, к себе этого Баранова, он на днях был у меня и заявил, что работать будет только с тобой. Он считает, что ты его возьмешь.

– Да запросто. В принципе, у меня с ним нет никаких проблем. Давай я с ним поговорю, и потом можно будет писать приказ о переводе.

Профессор переговорил с Володей, общий язык у них был и раньше, сейчас они обсудили план и направление дальнейших работ, и через пару дней Баранов стал работать под началом профессора.

Кроме всего прочего, это оказалось весьма кстати, поскольку для скоростного бульдозирования, которым занимался в то время Игорь, при снятии зараженного радиацией верхнего слоя грунта планировалось применять автоматическое и дистанционное управление машинами.

В 1983 году в жизни Игоря произошло событие, которое для советских ученых тогда считалось эпохальным, – он защитил докторскую диссертацию. По тогдашним правилам в НИИ, вузах и на предприятиях соискателям докторской степени полагался полугодовой отпуск для оформления работы. Конечно, для получения такого отпуска нужно было одобрение ученого совета, который удостоверялся, что материала у соискателя достаточно, этот материал нужного качества и остается только всё оформить надлежащим образом. Игорь оформил отпуск и приступил к работе. Персональных компьютеров тогда в обиходе не было, да и не было практики их использования для целей написания каких-либо трудов. Использовался метод Реклея. Поскольку большинство страниц писалось вручную, в результате появилась огромная рукопись, поднять которую нетренированному человеку было непросто. Эта рукопись перепечатывалась, и рождался уже печатный черновик, в который монтировались рисунки и вписывались формулы.

После редактирования этого черновика он перепечатывался набело.

Рисунки делались на миллиметровке, а затем копировались тушью на кальку, с которой делались ксерокопии. Всё это требовало большого труда и времени, и, конечно, профессор, как и все докторанты в те времена, широко использовал труд своих подчиненных и услуги оформительских подразделений в институте (для копирования на кальку, для ксерокопирования, печатания фотографий и т. п.). Согласно правилам ВАКа, на странице допускалось не более двух исправлений, которые делались следующим методом: на отдельной странице печаталась требуемая буква или цифра, затем она вырезалась ножницами и наклеивалась на место ошибочной буквы или цифры. Легко вообразить трудоемкость и аккуратность, которой требовала эта работа. Профессор не мог постоянно использовать служебные пишущие машинки – их было не так много, и они были часто заняты. Хорошо было бы иметь свою – в те времена пишущие машинки уже появились в свободной продаже, но были большим дефицитом. Через знакомых Игорь купил «Эрику» производства ГДР. Вторым дефицитом была хорошая бумага, которую тоже пришлось доставать по блату. Маленький кабинет Игоря у них в квартире был завален листами бумаги разного размера, рисунками, фотографиями, которые лежали на столе, на полу, на диванчике и не убирались месяцами. Жене и детям вход в комнату был запрещен. В целом Игорь в полгода уложился и вовремя представил рукопись к защите.

Дальше начался самый «нервотрепный» период в защите докторских. Надо было напечатать автореферат, размноженный на правах рукописи типографским способом объемом до двух печатных листов. Автореферат рассылался в различные компетентные учреждения и заводы для получения от них письменных отзывов. Иметь меньше десятка таких отзывов считалось неприличным. Надо было заручиться согласием на оппонирование в процессе защиты трех оппонентов, два из которых должны были быть докторами наук, а один кандидатом наук. Помимо трех официальных оппонентов надо было заручиться поддержкой и получить официальный письменный отзыв так называемой ведущей организации, в качестве которой должно быть реально значимое предприятие в данной области. В качестве такового в прикладных науках рекомендовалось соответствующее производственное предприятие. В отзыве ведущей организации, помимо отражения значимости для науки полученных автором результатов, должны были содержаться конкретные оценки и рекомендации по практическому использованию элементов диссертации в производстве и эксплуатации. Практически любая из организаций, у которой запрашивался отзыв, прежде всего требовала так называемую «рыбу» (проект требуемого отзыва). Игорю пришлось измышлять около пятнадцати проектов отзывов, добиваясь их относительного несходства в содержании и стилистике.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
100 знаменитых анархистов и революционеров
100 знаменитых анархистов и революционеров

«Благими намерениями вымощена дорога в ад» – эта фраза всплывает, когда задумываешься о судьбах пламенных революционеров. Их жизненный путь поучителен, ведь революции очень часто «пожирают своих детей», а постреволюционная действительность далеко не всегда соответствует предреволюционным мечтаниям. В этой книге представлены биографии 100 знаменитых революционеров и анархистов начиная с XVII столетия и заканчивая ныне здравствующими. Это гении и злодеи, авантюристы и романтики революции, великие идеологи, сформировавшие духовный облик нашего мира, пацифисты, исключавшие насилие над человеком даже во имя мнимой свободы, диктаторы, террористы… Они все хотели создать новый мир и нового человека. Но… «революцию готовят идеалисты, делают фанатики, а плодами ее пользуются негодяи», – сказал Бисмарк. История не раз подтверждала верность этого афоризма.

Виктор Анатольевич Савченко

Биографии и Мемуары / Документальное
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное