40° по Валентину (СИ)

Затем они набрали разного пива в огромных упаковках по двадцать четыре банки, а в отделе с соками Макар опять завис, и Лёха ткнул его в плечо:

— Ты где летаешь весь день?

— Да так.

— Чё, позвал его, да? Я от Тихого слышал, что с химфака кто-то будет.

— Да, позвал. Сказал, придет.

— Кто? — встрял Игорь.

— Хуй в пальто.

— А, этот, что ли, пирсингованный принц Альберт? Ржачный чел? Хоть посмотрю на него! — обрадовался Игорь.

— Особо не поглазеешь, если в табло не хочешь получить, да, Мак?

Макар перестал улыбаться, и лица пацанов вдруг тоже стали какими-то серьезными. Он отвернулся к полке с соками, пытаясь экстренно решить, какой лучше: мультифрукт с клубникой или мультифрукт с бананами.

— В смысле рилли? — охреневший голос Игоря вдруг перестал быть гнусавым. — Я думал, вы стебетесь.

— Ага, пиздец, — тихо подытожил Лёха.

— А я думал, вы типа мои друзья, — низким голосом проговорил Макар, не оборачиваясь.

Он затылком чувствовал, что парни переглядываются в неловком молчании. Вздохнул, развернулся и уставился на Лёху.

— И чё, ничё не скажешь больше?

— А чё говорить? Я тебя знаю, ну поугораешь немного, чё такого.

— Лёх, что-то мне кажется, Макар не угорает, — осторожно проговорил Игорь.

— Бля, ну нет, Макар!

— Да.

— Не-е-ет! Ну а как же наши тусы, ну? Как же теперь девчонки, ты же не пойдешь к ним со своим… этим… Ты на Тихого посмотри, в какую он вафлю превратился! Бля, ты чё, еще и член чужой собрался трогать?!

— Я уже потрогал.

— Фу, бля.

Лёха дергано развернулся и в приступе злости быстро зашагал к выходу.

— Не парься, — сказал Игорь, хлопнув Макара по плечу. — Он же типа ваша фея-крестная. Сваха-Лёха, ха-ха! Переживает, что тебя у него уводят из-под носа.

— Спасибо, Игорян. Хоть ты не говнишься, как чмошник.

Игорь пожал плечами и загадочно проговорил куда-то в сторону, будто не о себе:

— Подумаешь, член чужой трогать. Хуй он и в Африке хуй.

Собрав все по списку, включая соки, газировки и прочую лабуду, они вдвоем утрамбовали тележку и двинулись к кассам. Стоя в очереди, Макар вдруг спросил:

— Слушай, Игорян. Вот как бы ты человека к себе расположил?

— Так ты же уже вроде сам справляешься, не?

— Не… В трусы залезть не проблема. А вот, ну, чтобы ему больше понравиться?

— Бля, Макар, ты только мозги не теряй, лады? А то мне тоже страшно.

— Ничё я не теряю, ну так что?

— Ну… Хрен его знает. Представь, что это твой деловой партнер или… О! Что это высокопоставленный гость.

— Ага, принц, бля.

— Типа. Вот что тут главное? Да и вообще, между нами, грубо говоря?

Кассирша заинтересованно слушала их треп, но сзади уже раздались недовольные просьбы пошевелиться, и парни продвинулись, выложив последние товары на ленту, а затем принялись складировать пробитые бутылки обратно в тележку. Расплатившись, Макар вернулся к своему вопросу, который почему-то свербил в мозгу.

— Так, ну чего, что там главное? Я улыбаться могу обворожительно.

— Дебил ты! — протянул Игорь, закатив глаза.

— Слышь, не быкуй, я по-человечески спрашиваю. По-пацански, бля.

— Вот именно! По-пацански! И что тут главное, Макар? Давай, думай.

— Бля… Ну уважение, хули, — проговорил он с легким сомнением в голосе.

— Ну! Уважать надо партнеров и товарищей своих. Вот как ты Лёхе подогнал все конспекты, когда он с пневмонией провалялся. Я охренел, как ты знатно нашу историчку окучивал, чтобы она ему зачет нарисовала. А когда Тихий с родаками разосрался? Помнишь, он у нас по очереди жил весь семестр. А меня на стажировку к своему бате пихнул, вот я понимаю — по-пацански. Короче, какие интересы у чувака, какие проблемы, может, чё помочь, как поддержать.

— Все ясно, сенкьюрити, Игорян. Да хэзэ, нет у него проблем, как по мне. Я его проблема.

Макар, глубоко задумавшись, плюхнулся на холодное переднее сиденье его машины. Ждавший их у выхода Лёха молча сел сзади, стараясь не пересекаться с ним взглядами. Игорь включил плеер, и в салоне стало пободрее, но до дома Макара с Лёхой они больше так и не разговаривали. Он помог затащить покупки в квартиру и, не раздеваясь, собрался на выход.

— Лёх, я тебя послезавтра жду.

Тот нехотя посмотрел на него, Макару показалось, даже виновато, но только кивнул и вышел, а следом ушел и Игорь, который подбрасывал Лёху по пути к себе.

Как-то внезапно все стало пиздец сложно. Макар плюхнулся на диван в гостиной, устало потер глаза руками и принялся бесцельно щелкать каналы. Хотелось чего-то, но он стремался писать Вале слишком часто, хотя если уж начинал, то его несло. Поэтому засунул телефон под подушку и открыл на телике приложение с фильмами. Нарыл там ретро-пиздострадания, снятые в те времена, когда он, по всей видимости, был еще в проекте, и нажал на «плей». Через три часа, ковыряясь в глазу, как имбецил, Макар решил, что утопнуть тот чел должен был в любом случае. Иначе бы концовка не была такой жесткой и раздирающей. А история любви, в которой двое людей из совершенно разных слоев общества никак не могут быть вместе, не тронула бы их с Валечкой сердечки. Макар не смог пересилить себя, открыл сообщения в ватсап и написал:

«Ну, допустим, тот мужик был не хуйло».