438 дней в море. Удивительная история о победе человека над стихией

Потом Альваренга увидел причину всего этого гвалта и шума: в воде плавал дохлый кит. Полуразложившаяся туша морского млекопитающего размером с его лодку дрейфовала по течению, а птицы садились на нее, клевали, и от созерцания этого мерзкого пира у сальвадорца пошли мурашки по коже. Мясо гниющего гиганта раздирали на части сотни птиц. Тело кита было практически скрыто под водой, как айсберг, и Альваренга был уверен, что в то же самое время десятки акул терзают тушу снизу. Вся она подрагивала от толчков, как будто по ней колотили сотни маленьких молоточков. Посмертное пиршество сопровождалось шумом, гвалтом и ором. Дерущиеся птицы орали и выли, пытаясь пробраться к пище.

Альваренге не терпелось поскорее миновать это место и встать с подветренной стороны, пока он не осознал побочный эффект от такого соседства. «Птицы жрали гнилую плоть и прилетали на мою лодку отдыхать. Я поймал многих из них, но не был уверен, что их мясо годится в пищу. Они сильно воняли, — признает Альваренга. — Приходилось подолгу промывать мясо в воде, чтобы избавиться от этой вони».

Пернатые, слетевшиеся на мертвого кита, дали возможность провести новый раунд большой охоты. Днем и вечером птицы, включая черных крачек, садились на лодку, чтобы отдохнуть и поспать. Альваренга ловил их, пока у него не скопилось тридцать пернатых, включая олуш и других, каких он ранее никогда не видел. У него на борту был настоящий птичник. ШУМ, ЗАПАХ И ПОСТОЯННОЕ ДВИЖЕНИЕ ПЕРНАТЫХ ПРЕВРАТИЛИ ЖИЗНЬ НА ЛОДКЕ В ХАОС, И ТЕПЕРЬ ОНА БОЛЬШЕ НАПОМИНАЛА КУРЯТНИК. НО ПОСТОЯННО ГОМОНЯЩАЯ СТАЯ ТАКЖЕ СКРАШИВАЛА ОДИНОЧЕСТВО РЫБАКА В ПУСТЫННОМ МИРЕ БЕЗБРЕЖНОГО ОКЕАНА.

Теперь, когда не было больше необходимости охотиться, Альваренга тратил целые часы, наблюдая за птицами. «Они все были разного размера — большие, маленькие и даже крохотные, не больше моего мизинца, — говорит он. — Я съел их всех».

Альваренга беспрестанно беседовал с пленными птицами. «Я обращался к ним: “Говорите со мной! Мне больше не с кем тут болтать”. Они дергали шеями и смотрели на меня». Альваренга спрашивал птиц, как они могут быть такими глупыми? Зачем они летают здесь, посреди океана, когда где-то там есть земля? Потом он дал им дельный совет: «На вашем месте я бы постоянно сидел на берегу».

Альваренга также подумывал о пересылке сообщений. Можно было написать записку и прикрепить ее к ноге птицы, и та рано или поздно долетит до берега. Однако без ручки и бумаги у него не было возможности написать письмо, поэтому он просто нацарапал свое имя на нескольких маленьких полосках металла, которые время от времени находил на плавниках черепах. Еще у трех пойманных птиц оказались на лапах кольца из металла. Одной из них Альваренга не стал ломать крыло, а снова надел кольцо на лапу и отпустил, чтобы она улетела на берег и позвала на помощь кого-нибудь. Он не был так уж уверен, что птица донесет его сообщение, но сам вид улетающего пернатого гонца наполнял его сердце надеждой.

Альваренга играл с птицами в разные игры. Так, он организовал чемпионат по футболу, бросая высохшую рыбу-фугу по лодке, ставшей игровым полем. Поскольку фугу была покрыта иглами, птицы не могли проколоть «мяч», но из-за голода и желания съесть хоть что-нибудь они били по рыбе клювами, гоняя ее с одного конца «поля» на другое. Чтобы придать игре накала, Альваренга бросал пернатым куски рыбы и птичьи потроха, а потом смотрел, как они дерутся за еду и гоняют рыбу-фугу по лодке. САЛЬВАДОРЕЦ НАЗВАЛ ОДНУ ПТИЦУ КРИШТИАНУ РОНАЛДУ, ДРУГУЮ — РОЛАНДО, А ТАКЖЕ ПОМЕСТИЛ МАРАДОНУ И МЕССИ В ОДНУ КОМАНДУ. Так Альваренга проводил целые дни. Он был и болельщиком, и комментатором, погружаясь в красочный мир птичьего футбола. В особенности он любил смотреть матчи между Мексикой и Бразилией. В этих встречах выигрывала всегда, конечно же, Мексика.

Как-то раз на борт приземлилась большая коричневая птица, похожая на гуся, но с толстыми лапами. Такое существо было редкостью для Альваренги, исследовавшего птиц с одержимостью профессионального орнитолога. «Птица была очень красивая — с черной головой и прекрасным оперением, поэтому я не стал ее съедать, — рассказывает рыбак. — Другие были уродливыми, а эта очень необычной. Это было что-то». Стая не приняла новичка, поэтому Альваренге пришлось взять питомца под свое крыло. Нового обитателя птичника он назвал морским гусем. Тот оказался общительным, и сальвадорец принялся приручать дикое пернатое существо. «Если я стучал пальцем, он подходил ко мне. Я воображал, будто разговариваю с человеком, и был готов беседовать с ним часами. Этот парень был птицей, то есть был живым, как и я».