474120

Эта высшая коммерческая школа представляла собою прекраснейшее здание с отличным местоположением, чудным парком и лесом, большими высокими валами, превосходным помещением для учащихся, превосходным столом и всеми удобствами, в том числе с телеграфным и телефонным сообщением «со всеми главными центрами мира», как торжественно гласили проспекты, с богатой библиотекой и читальней, где имелись все торговые газеты. Разговоры велись здесь по преимуществу чисто коммерческие, и учащаяся молодежь занималась главным образом тем, что надувала или старалась надуть друг друга во всевозможных мнимых операциях, совершавшихся на мнимые деньги, так называемые «деньги Коммерческой Академии», нечто вроде игральных марок. Так как никто из нас не имел ни одного куля зерна и ни одного доллара наличными деньгами, а главное, занятия в школе состояли в самой азартной биржевой игре, воспроизводимой здесь с поразительной наглядностью, то самая биржевая игра наша обусловливалась и велась сообразно состоянию настоящей биржи и крупных торговых рынков, и мы имели удовольствие испытывать все колебания, повышения и понижения курсов на различные бумаги, как заправские биржевые деятели. Правда, были у нас и часы классных занятий, во время которых нам преподавались двойная и тройная бухгалтерия и другие коммерческие науки, но на это, в сущности, обращалось очень мало внимания. Мы вели книги, которые просматривались в конце каждого месяца директором или одним из субдиректоров, и в эти книги заносились наши счета, наши операции и т. д. Для пущей правдоподобности наши «академические деньги» имели настоящую стоимость в 1 цент за доллар, и по окончании образования каждый мог реализовать имевшиеся у него «академические деньги», и даже во время пребывания своего в стенах заведения какой-нибудь внезапно разбогатевший благодаря удачным операциям счастливчик мог реализовать, по желанию, часть своих мнимых капиталов, чтобы устроить веселый ужин в соседнем селении. Короче говоря, если можно себе представить худшее воспитание, так разве только в той академии, где Оливер Твист встретился с Чарли Бейтсом.

Когда меня в первый раз привели на биржу и один из учителей поместил меня за конторкой, я был прямо ошеломлен царящими там смятением, шумом и гамом.

В глубине зала виднелись черные доски со столбцами все время меняющихся цифр. После каждого изменения студенты толпой бросались к доскам и начинали во весь голос вопить какую-то, как мне показалось, абракадабру. Некоторые вскакивали на конторки и скамьи, подавая руками и головами загадочные знаки и что-то быстро отмечая в своих записных книжках. Мне показалось, что неприятней этой сцены я еще ничего в жизни не видывал; а когда я сообразил, что все эти сделки – простая игра и что всех денег, циркулирующих на «академической бирже», не хватит и на покупку пары коньков, то почувствовал большое изумление, хотя и ненадолго, ибо припомнил, как взрослые и очень богатые люди выходят из себя, проиграв жалкие гроши. Тогда, найдя таким образом оправдание моим соученикам, я изумился поведению преподавателя, который привел меня сюда: забыв показать мне мою конторку, он, бедняга, стоял среди этой суматохи как завороженный – казалось, цифры на досках всецело завладели его вниманием.

– Глядите, глядите, – завопил он мне в ухо, – курсы падают! Рынком со вчерашнего дня завладели «медведи».

– Ну и что же? – ответил я, с трудом перекрикивая шум (я еще не научился разговаривать в подобной обстановке). – Это же все понарошку.

– Да, конечно, – ответил он, – и вы должны твердо запомнить, что истинную прибыль вы получите, только если будете хорошо вести свои счетные книги. Надеюсь, Додд, мне предстоит только хвалить вас за них. Вы начинаете свою деятельность с весьма приличным капиталом – десять тысяч долларов в «академической валюте». Его, несомненно, хватит вам до конца обучения, если, конечно, вы не будете рисковать и пускаться в сомнительные операции… Постойте, что бы это значило? – перебил он сам себя, когда на досках появились новые цифры. – Семь, четыре, три! Додд, вам повезло: за весь семестр еще не было такого оживления. И подумать только, что точно то же происходит сейчас в Нью-Йорке, Чикаго, Сент-Луисе и других соперничающих деловых центрах страны! Эх, я и сам поиграл бы вместе с мальчиками, – добавил он, потирая руки, – да только это не разрешается правилами.

– А что бы вы сделали, сэр? – спросил я.

– Что бы я сделал? – вскричал он, сверкнув глазами. – Покупал бы, пока хватит капитала!

– Это и значит не рисковать и не пускаться в сомнительные операции? – спросил я с самым невинным видом.

Он бросил на меня злобный взгляд, а затем сказал, словно для того, чтобы переменить тему:

– Видите того рыжего юношу в очках? Это Билсон, наш самый блестящий студент. Мы все уверены в его будущем. Берите пример с Билсона, Додд.