48 минут, чтобы забыть. Книга 2

— Мне-то не ври! — выплюнул он. — Или ты считаешь, я в восторге, когда меня прилюдно отделывают? Перестань лезть в мою сраную жизнь и решать там что-то!

— Арт, остынь! — Шон выставил перед ним руку.

— Ты встаёшь на его сторону? — закричал он, готовый сорваться с катушек и накинуться, несмотря на сломанные ребра.

— Я ни на чью сторону не встаю, — медленно ответил Шон, отчего Арт подавился возмущенным вдохом.

— Арт, послушай… — В этот раз получилось ровнее, но наигранное спокойствие не могло скрыть давящую на горло злость.

— Да не хочу я тебя слушать! — прошипел он в ответ. — Ты эгоистичный кусок дерьма!

— Какого черта я вообще перед тобой тогда оправдываюсь? — проснулась внутри ершистая тварь, отвечающая за большинство моих идиотских поступков.

— Действительно! Человек, который никогда ни перед кем не оправдывается! — выплюнул Арт с ядовитой насмешкой, развернулся и, схватив свой телефон, крикнул: — Я ухожу.

Прошло несколько секунд. С языка уже готова была сорваться очередная колкость, но спас Шон, коротким:

— Дров только не наломай.

— Не дурак, — бросил Арт через плечо и хлопнул дверью.

В конкурсе на самый паршивый день я бы взял золото. Однозначно.

Шон опустился рядом на диван.

— Хреново выглядишь, — сказал я первое, что пришло на ум.

— А ты, по-моему, еще хуже.

— Смеешься? Ты рожу свою давно видел? Вас там что, до полусмерти избивали?

Он, криво ухмыльнувшись, пожал плечами и сложил кулаки на колени, чтоб лишний раз не беспокоить забинтованные костяшки. Я знал, каково это, когда болит целиком все запястье, пульсируя где-то в костях, а уж какой спектр ощущений открывает удар, прилетевший в печень, солнечное сплетение или селезенку. Особенно на следующие сутки. Но только не я, а он спросил меня:

— Ты в порядке?

Это был вопрос, на который я не хотел отвечать. Вопрос, на который у меня ответа не было.

После секундного колебания я выдохнул честное:

— Нет.

— Ты думаешь, я не понимал, что твой брат дает мне подписывать? — произнес Шон тихо. Он внимательно посмотрел на меня, и как только я открыл рот, чтобы тут же его закрыть в полнейшем ступоре, на плечо опустилась тяжелая рука. — Может быть, я не знал деталей, но сразу сообразил, что тебе нужна помощь. Иначе ты не выплывешь.

— Шон… — Я хотел сказать что-то еще, но не смог собрать и пары слов, уставившись на протянутую перемотанную ладонь с выглядывающим из-под бинтов белым диагональным шрамом. Таким же, как у меня.

— Память у тебя ни к черту стала, — улыбнулся он, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться в голос. И мой рот сам начал растягиваться в ухмылке, потому что была в этой гадской жизни одна вещь, которую не смог вытравить ни Коракс, ни Джесс, ни даже я сам своим непроходимым упрямством. Наша дружба.

В карих глазах Шона светило не осуждение и не жалость. А просто безмолвное понимание. И этого было более чем достаточно. Просто знать, что ты не один.

— Надо бы его, наверное, вернуть? — кивнул он в сторону двери, где скрылся Арт.

— Пусть остынет, а потом я перед ним извинюсь. За пару часов ничего не случится. — Я постучал пальцем по браслету, приветливо мигавшему зеленым и добавил: — Не забывай, у нас есть эти чудесные штуки, которые всегда напомнят тебе о другой забавной штуке, которой у нас как раз-таки нет. «Свобода» называется.

— Он ведь кодируется на определённое расстояние? — прищурившись, спросил Шон.

— Да, так что если Арт решит покинуть Коракс, браслет начнет мигать красным, а потом вырубит его. Мне на телефон и на центральный пульт придет сигнал.

— И предполагается, что снять их нельзя? — в его глазах зажегся азарт.

— На что ты намекаешь?

— Браслет экранирует от чугунной ванны. Я случайно заметил три дня назад. Он как будто гаснет или перезагружается, не ясно. — Шон не моргая с восторгом рассказывал мне это так, словно нашел отличную головоломку. — Что, если в этот момент попробовать раскрыть его ножом?

— Ты пробовал? Получилось?

— Нет. До собственного я не дотянусь, к тому же нужны обе руки, а Арт не согласился. Особенно после моей неосторожной фразы, что его током ударит, если вдруг ничего не выйдет.

Я насмешливо фыркнул, хотя мне было ни черта не смешно, и подошел к окну, с силой сжав подоконник. В темноте даже с этого расстояния я мог разглядеть тонкий женский силуэт в здании напротив.

— Ты хоть сам понимаешь, в какую передрягу добровольно вписываешься? — спросил я друга.

— Пока смутно, но уверен, ты мне расскажешь, — ответил он. — А заодно и то, что собираешься делать дальше.

— Ничего, — пожал я плечами. — Страдать.

— Звучит как отличный план. — Шон вытащил из тумбочки полотенце и, накинув на шею, улыбнулся и произнес: — Только я в это не верю. — А потом скрылся в ванной.

Может, он был прав. Когда я умудрился растерять веру в собственные силы?

Несколько секунд я гипнотизировал окно ее комнаты, вертя в руках телефон и прикидывая, несколько хуже все может стать в сравнении с тем количеством дров, что я уже наломал, открыл вкладку сообщений и, стараясь ни о чем не думать, написал:

«Я знаю, что все испортил.

Мне плохо… — и по одной букве набрал: … без тебя».