48 минут, чтобы забыть. Книга 2

Я хорошо изучил стиль боя брата, так что с легкостью мог блокировать большинство его атак. Джессу не хватало скорости, но чего у него было не отнять, так это безумной силы удара слева. После пропущенных свингов возникало чувство, будто тебя грузовик сбил.

— Ну так что, ездил? — переспросил я.

Неожиданно Джесс, воспользовавшись моей заминкой, внезапно нырнул за спину и обездвижил меня, схватив за шею. Он всегда умел драться грязно, не так, как учат в офицерских корпусах. Знал, что значит рвать кулаки с теми, кто готов в горло зубы тебе вонзить. И умело этим пользовался.

— А зачем? — ехидно ухмыльнувшись, ответил брат, упиваясь собственной позицией. По голосу я слышал, он улыбался. — Пару раз в год я созваниваюсь с отцом по телефону. Поверь, мне этого более, чем достаточно.

Я на мгновение замер.

Идиот! Какой же я идиот! Осознание вспыхнуло в голове, как зажженная спичка. Джесса отец ни в чем не винил. Логично, что они поддерживали связь, потому что похожи и всегда были близки.

А я?

А что я? Я с детства был маминым ребенком.

— Почему ты никогда об этом не говорил? — прошипел я сквозь зубы. Локоть сильнее сжимался на горле, так что пора было выходить из захвата.

— Ты не спрашивал.

Возникло чувство, что меня в очередной раз намеренно выбросили за борт. Вполне в духе Джесса. Я ощутил, как вены наполняет злость, которую теперь не нужно было сдерживать.

Мое преимущество было в том, что брат не знал, насколько мои навыки и стратегии боя изменились за последний год. Если он видел меня в спаррингах, то только со стороны, а чаще — лишь в виде имени на бумагах. И если он хотел драться грязно, я был готов. Теперь посмотрим, кто будет смеяться последним.

Высвободившись, я толкнулся правой ногой, перенося вес на левую, развернул корпус и нанес удар, вложив в бьющую руку всю силу. Джесс пошатнулся, постепенно отступая к канатам, но сдаваться был явно не готов.

Кожа на кулаках начала лопаться от ударов. Спарринг перерос в настоящий поединок, а поединок — в драку. Стоило ему сказать одно слово, и я бы остановился, но брат не умел проигрывать.

Дождавшись промаха, я нырнул за спину и, перехватив кулак, выкрутил локоть так, что Джесс вскрикнул от боли. Больше он не улыбался.

— Я хочу поехать к нему, — сквозь зубы прорычал я, заставляя брата опускаться на ковер, сильнее надавливая ему на спину.

— Зачем? — ему пришлось потрудится, чтобы выдавить этот вопрос из горла и не застонать.

Обучая меня, Джесс никогда не был снисходительным. «На улице тебя никто не пощадит». Я хорошо усвоил этот принцип. И надавил сильнее.

— Потому что он наш отец, — ответил я и толкнул его на ковер.

— Давно ли он об этом вспоминал? — Джесс медленно поднялся на ноги, сплюнул за растяжку и посмотрел мне в глаза. — Где он к черту был, когда ты… — брат вскинул руки, словно то, что собирался сказать, вдруг стало для него самого неожиданностью: — …повзрослел.

Черт!

На этот раз я был с ним полностью согласен.

Джеймса Лаванта с очень большой натяжкой можно было назвать заботливым отцом. Все эти годы его роль исполнял мой брат, но, как бы он не старался, не мог заменить его полностью.

Джесс посмотрел на меня в упор. Я не отвел взгляд, постаравшись вложить в свои слова решительность:

— Я помню все, что ты для меня сделал, но… это другое, понимаешь?

— Нет, Ник. Не понимаю.

Он недовольно отвёл взгляд, перелез через канаты и начал заталкивать в сумку вещи.

Джесс всегда был хорошим боксером, он знал, что никто не должен видеть, где ему больно. Потому что открыть свои слабости — все равно, что собственноручно нарисовать мишень на сердце. Опасно для жизни. И не только внутри ринга.

Он все решил для себя еще тогда, во временном изоляторе, откуда Максфилд его забрал. Выбрал уйти и никогда не возвращаться.

Я спустился вниз и встал возле брата, опираясь рукой на стол. Оставался только один способ склонить чашу весов в свою сторону.

— Поехали вместе, — попросил я.

Он покачал головой и невесело хмыкнул:

— Ты же со мной не разговариваешь, с чего вдруг?

— Туда добираться почти восемь часов, будет кому за рулем сменить, — попытался я отделаться шуткой.

На секунду показалось, что Джесс развернется и в отместку пропишет мне прямиком в лицо. Но он достал коммуникатор из кармана, проверил что-то и отстранёно ответил:

— Я не поеду, Ник.

Я раскрыл рот, чтобы разразиться потоком дерьма в его сторону, как брат внезапно добавил по-французски:

— Можешь взять мою машину. Но ты обязан вернуться в понедельник.

И вышел из зала.

Я посмотрел на себя в отражении стеклянной двери. В эту секунду в голове созрел новый план. То, что я собирался сделать, казалось безумием, но разве оно не стало моим закадычным спутником?

Пошарив в кармане, я достал телефон и набрал Ви сообщение: «А если вместо вечеринки в Брикстоне я предложу тебе провести выходные вместе?», прикусил губу и нажал отправить.

* * *

Сверившись с навигатором, я припарковался недалеко от факультета экономики и встал в тень у длинной каменной лестницы. Университет, в котором училась Виола, располагался в одном из исторических зданий. Огромном и помпезном.