48 минут, чтобы забыть. Книга 2

«Пентхаус» оказался крошечным чердаком с двускатной крышей, в которой были прорублены три окна на запад, а над устроенной из матраса без основания постелью в косых лучах витала золотистая пыль. При должной сноровке можно было даже умудриться не задевать головой потолок. Но большего нам было не нужно. Лишь место, где мы могли оставаться вдвоем, не боясь быть застуканным соседкой по комнате или прерванными очередным вызовом коммуникатора.

— Идем, — забросив вещи в комнату, я потащил Виолу к выходу. — До закрытия осталось пара часов, так что мы успеем.

— Куда? — спросила она и подала руку, чтобы я помог ей спуститься с лестницы.

В ответ я только покачал головой.

Для большинства туристов городская библиотека была всего лишь «старым зданием», теряющимся среди пестрящих сувенирами магазинчиков, но я был уверен: Ви оценит. И не ошибся. Её восторга хватило бы на пару сотен человек, так никогда сюда и не заглянувших.

— Книги, они ведь живые, — говорила она, гладя пальцами корешки. А я неспешно шагал рядом, позволяя ей купаться в своей стихии. — Они разговаривают и часто могут рассказать гораздо больше, чем любой из твоих друзей, постоянно прячутся, особенно когда тебе надо найти их срочно, а бывает, прыгают с полки прямо в руки.

Я рассмеялся:

— Не слишком ли у тебя богатая фантазия?

— Честное слово, на той неделе меня чуть не прибило «Айвенго» Вальтера Скотта.

Мягко подтолкнув Виолу локтем, я забрал из ее рук книгу, чтобы поставить обратно на полку.

— Уверен, старина Вальтер здесь ни при чем. Может, ты была не аккуратна? — Я облокотился рукой на стойку. — Просто придерживай остальные книги, когда ставишь. Смотри, как я делаю. — Но не успел я закончить предложение, как довольно увесистый том какой-то дряни шлепнулся мне прямо на голову.

— Ай, — покосился я наверх. — Чертовы книжки и мне объявили войну.

Виола звонко рассмеялась, но тут же закрыла рот рукой и добавила уже тише:

— Они просто защищают тех, кто в них верит, — а потом подобрала книгу с пола и принялась разглядывать то, что попало в её руки.

— Зачем он летит к солнцу? — спросила она, глядя на изображенного на обложке Икара, пытающего достать рукой огненный диск.

— Потому что гордый.

Я присел на широкий подоконник, из которого работники библиотеки устроили подобие скамьи, и прислонился спиной к оконной раме.

— Он хотел летать выше всех, но поднялся слишком близко к солнцу и, опалив свои крылья, упал в море.

— А мне кажется, что людям просто так проще думать. На самом деле он поступает так, потому что любит.

— Кого?

— Девушку-Солнце, — улыбнулась Ви, аккуратно положив книгу на полку. — Он готов отдать жизнь, но быть с любимой. Так эта история звучит гораздо интереснее. Так в ней больше правды, больше жизни.

— И как она выглядит? — спросил я, притягивая Виолу за запястье к себе на колени. — Девушка-Солнце.

Она провела рукой по моим волосам, откинув челку назад и, прижавшись щекой к голове, начала рассказывать:

— У нее яркая светящаяся кожа, словно отлитая из самого чистого золота, но в то же время живая и нежная, как лепестки только что распустившихся фиалок. Огненно-рыжие волосы, до самого пола, которые, словно расплавленная лава, волнами окутывают все вокруг. А улыбка — как огонек свечи в тысячу раскаленных солнц, что освещает даже самую беспроглядную ночь. Она держит на окне кактусы в больших глиняных горшках, и на каждом из них написаны имена его внутренних демонов: ирония, замкнутость, высокомерие.

— Звучит очень знакомо.

— Жаль, что ты больше не рисуешь. Я бы хотела, чтобы кто-то однажды перерисовал эту историю именно так.

Улыбнувшись, я попытался возразить, но Виола продолжала говорить, сосредоточенно глядя в окно, словно меня не замечая, а я наслаждался звуком ее голоса — такого теплого и вкрадчивого, словно сама Девушка-Солнце спустилась в мои ладони. Вдруг она замолчала и, слегка отстранившись, посмотрела на меня.

— Что? — растерянно спросил я. — Продолжай, я слушаю.

Я и не заметил, как моя рука нырнула под ее футболку, поглаживая подушечками пальцев кожу, вырисовывая на ней небольшие круги.

Виола коснулась моего подбородка, а потом осторожно поцеловала нижнюю губу. Почти не раскрывая рта. На секунду показалось, что мир завис, время остановилось. И я встретил ее губы, глубоко, по-настоящему. Успокоившиеся инстинкты снова встрепенулись, выплёскивая капли адреналина в кровь, и, услышав тихий стон, я окончательно потерял голову. Поднял Виолу на руки, вставая. Она обвила коленями мой торс и, перемежая поцелуи еле слышными вздохами, мы врезались в стоящий рядом стеллаж, на котором висела грифельная доска с обзором книжных новинок. Фанера треснула, и в том месте, куда я впечатал Виолу спиной, осталась небольшая вмятина.

— Вот черт, — прошептал я ей на ухо, замерев на месте. — Лучше отсюда убраться, пока нам штраф не выписали.

Виола закусила губу, сдерживая улыбку, повернула голову назад и, увидев масштаб разрушений, кивнула. Спустя минуту мы растворились в шумной толпе, топя смех в поцелуях.