48 минут, чтобы забыть. Книга 2

Я знаю, что внутренние шрамы во мне не затянутся никогда, но они становятся светлее. Пустота вытесняется из моей души с каждой новой разбросанной вещью на спинке дивана, ароматом ее духов, впитавшихся в воротник моей рубашки или тремя жалкими кактусами, стоящими на кухонном окне, которым Ви еще и имена придумала. Я никогда не скрывал, что терпеть их не могу. Но продолжаю старательно поливать.

Оставалась лишь одна проблема: кто мог сказать, что ждет меня завтра? О пяти годах и речи быть не могло.

Я не мог обещать, что меня не пристрелят, что я не поеду рассудком через пару безумных экспериментов. Все, что у меня оставалось для Виолы, — сегодня. Но эта девушка не заслуживала так мало.

Держаться от нее как можно дальше — лучшее, что я мог сделать ради ее блага, и единственное, чего сделать не смог. И ни к какой логике мою тягу к этому рыжему чуду было не свести.

Поэтому в моей голове созрел план. И в его осуществлении мне неожиданно помогла Рэйвен. Единственный человек, ненавидящий Коракс настолько же сильно, как я сам.

Она оказалась за стенами третьей лаборатории в четырнадцать и больше их не покидала. Ее браслет был настроен только на территорию комплекса. И хотя он и раскинулся на многие мили, девушка давно мечтала покинуть его ворота.

Почему ее держали взаперти, почему не разрешали, как нам, выходить в город, я не знал. Рэй не рассказывала, а я никогда не спрашивал. В моем шкафу за сотней чугунных замков хватало своих скелетов.

Наша сделка была проста: я вытаскиваю ее — она обеспечивает меня и парней железобетонным прикрытием. Данными, которые станут гарантом нашей свободы.

Личные дела. Задания. Адреса. Лабораторные тесты. Счета в банках, на которые переводились деньги за миссии, о существовании которых министерство обороны даже не подозревало. Заказные убийства, кража информации и многое другое, чем агенты занимались под прикрытием. Чем занимался я.

Не то, чтобы я специально просил Рэй помочь, в нашу последнюю встречу она сама предложила мне эту информацию в обмен на собственную свободу. И я согласился.

А между тем время мчалось. Оно неслось галопом, и ему было совершенно до лампочки, что каждый день, глядя на календарь, рука на моем горле сжималась все сильней, потому что я понимал: назад дороги не будет.

Моя жизнь превратилась в счет.

Шестьдесят четыре дня до побега.

Двенадцать дверей с электро-магнитным кодовым замком.

Три лаборанта и восемь вооруженных охранников.

Два километра коридоров лаборатории.

Все эти цифры я выучил слишком хорошо.

Скачивая личные дела каждого агента, когда-либо проходившего через ворота Коракса, я не стал заглядывать внутрь. Подумал только, что напрасно. Почти все парни уже мертвы. Откинув сожаления в сторону, я заботился о тех, кому в скором времени предстоит пополнить ряды имен среди сотен файлов. Они важнее.

Когда на экране начала копироваться папка с именем Тайлер Ламм, я несколько секунд сверлил взглядом заголовок его личного дела, а затем все-таки закрыл ноутбук. Каждый раз, когда я был рядом с Ви, то думал, что на моем месте должен был быть Тай. Это убивало.

Я знал, что мне надо найти способ отпустить его, избавиться хотя бы частично от чувства вины за его смерть, но не делал этого. Не желал, чтобы та часть меня, что он успел занять, заросла чем-то незначительным и мелким, не хотел забывать, что благодаря ему был все еще жив. Именно в тот момент я вспомнил про дерево, которое являлось символом Хелдшира. Города, в котором он погиб. Города, в котором я ожил. Этот бук как будто был мной. Половина уничтожена, но вторая все ещё тянется к небу и сражается. В тот же вечер я зарисовал его по фотографии, и на следующее утро татуировщик перенес рисунок на мою кожу. С тех пор прошла неделя, но я так и не смог рассказать Ви.

Прозвучал сигнал домофона, оповещая о ее приходе, и я устало потер глаза. До побега оставалось сорок пять дней.

Скинув ботинки и куртку, она подошла сзади и, обняв меня, уперлась подбородком в плечо. На экране последняя папка заняла свое место в общем хранилище. Повисла тишина. Мысли вернулись к грядущей миссии, и я понял, что так до сих пор не решился задать ей главный вопрос.

Тонкая ладонь невесомо коснулась моей щеки, и я закрыл глаза, чтобы раствориться в этом ласковом чувстве. Прикосновения Виолы всегда были такими тёплыми, мягкими, искренними.

Глядя мне в глаза, она спросила тихо:

— О чем ты опять задумался?

Это был самый подходящий момент, чтобы наконец признаться, но Виола, не дожидаясь моего ответа, села ко мне на колени и, двумя руками убрав с моего лица волосы, поцеловала. Я не понимал, почему она так действует на меня, но стоило моим губам раздвинуть ее губы, как все планы летели в тартарары.

А может, разговоры могут подождать? Подумаешь, еще одна неудачная попытка в армии проваленных шансов. Их за последнюю неделю уже было столько, что пополнения в рядах никто не заметит.