50

Николай Маржин 50

I

Случайных встреч не бывает, пойми:
Всё сверено даже во сне.
Добро пожаловать в мой мир,
Простой и холодный как снег.
Не бойся названий: слова – это шум,
Вначале была… ложь.
Вот ветер. В чем разница? Я им дышу,
Тебя – он бросает в дрожь.
Шагни в эту пропасть без ужаса мук:
Сомненья внушенные – вспять!
С рожденья давил твой кураж их каблук,
А я так учился летать.
Вот боль. Не робей: это плата за вход.
Теперь эту дверь не закрыть.
Я в омут бросался – ты ищешь, где брод?
Но так я учился любить.
Теперь каждый шаг босиком по углям —
На мраморе радужный след.
Верь только себе, и не шарь по углам:
Ни «зла», ни «добра» здесь нет.
Здесь есть только ты. Получив, что желал,
Крепись, и о прошлом не плачь.
Тебе теперь путать судьбы кружева:
Ты сам свой судья и палач.
А если не выдержишь, что ж, без обид…
Свет гаснет, и сцена пуста:
Дорогу мне вскоре другой преградит
С вопросом немым на устах.

II

Рано или поздно? В промежутке всё и происходит.
Причудливый узор мгновений случай соткал.
Пальцем в небо целил и попал точно вроде?
Товарищ, не думай о секундах свысока…
Многие мечтали прокрутить жизнь назад, как плёнку видео.
Отмотать и переписать наново.
А потом, расслабившись, запивать шампанским мидии,
Любуясь заката багровыми ранами.
А я мечтал раздеться перед кинокамерой
И предаться разврату, нежному, как разряд электричества.
И душить затем скользкими от выделений руками
Обласканных и обсосанных без осознанья количества.
Фильм выйдет длинный, растянутый на серии,
Название: «666 мгновений весны».
А я под конец ускачу лихо в прерии,
Оставив Штирлица вспоминать свои сны.

III

Весна.
Женщин липкие губы.
Пыль на мысках ботинок.
С крыш утекает по трубам
Лёд.
И трещат плотины.
Весна.
И подмышки влажной
Уют высекает искры.
Жизнь кажется слишком важной,
Чтоб бросить всё
И удавиться.
Жизнь кажется яркой как небо,
И стон исторгает глотка:
– О, если бы было бы мне бы…
Слеза
Прозрачна как водка.
Условное наклонение,
Как тёплых колготок вкус.
Блюю на родные ступени я,
И рвота сладка как мусс.
И мозг исступленно просит
Надежды тугую грудь,
Что смерти коса не скосит:
Авось, прорастёт как-нибудь!
Проклюнется, зазеленеет,
Корнем буравя тлен.
И станет гораздо больнее
Оков невидимых плен.
Проступит намного внятней
Детства уродливый шрам,
И будет еще приятней
Головкой водить по губам.

IV