50

С крыши смотреть на город
В детстве любил я очень.
Я был похож на вора:
Я не любил спать ночью.
Я выходил на охоту,
Бритву сжимая в пальцах.
Может, убил кого-то:
Разве упомнишь… Каяться
Нынче не стану уж, верно:
Всё, что я сделал,
Я сделал.
Может, я жил без веры:
Видно, не в вере дело.
Может, я лишний даже,
Может, мне вниз дорога…
Ладно, время покажет.
Я подожду немного.

IX

Не смогу рассказать, что увидел.
Запомнилось ощущение омерзения и испуга.
Похожие на гибрид дикобраза с макакой амфибии
Карабкались друг на друга.
Они были вёрткие, они были прыткие, и с навостренными ушками.
Огромные эрегированные члены раскачивались под их брюшками.
– Вот, – подумал я, – безысходность паучьего счастья.
Липкий ком возбужденных мутантов – и я весь в их власти.
Запьёшь тут с горя.
Как бы не так.
Весь день просидишь, мастурбируя, носки любовницы нюхая.
Мрак.
Необъятный, как море.
Затычку вынимаю из уха я,
И слышу: зовут.
Это за мной.
Пришли. И никуда не деться.
И только слёзы густые, как гной,
Текут с овдовевшего сердца.
В детстве мама заставляла есть.
За ложь по хлебалу била.
Вот и вырос я: жесткий как шерсть
На лобке космонавта-дебила.
Холод и грязь в его ракете.
Давно умолкла рация.
Что ж, плевать на затруднения эти:
Всё равно, продолжу развлекаться я.
Среди звёзд.
Одинокий, как самоубийцы выстрел.
Голый, как надгробный камень.
Но станет в ракете тепло и чисто,
Когда я расправлюсь с вами.

X