50

Сдави в ладонях с силой грушу,
Чтоб брызнул сок в раскрытый рот.
Ты пел о нересте, и вот
Сам Сатана спасает твою душу.
Театр пуст – лишь пыль и темнота.
Пойдем отсюда, ангел обреченный!
Я сам в какой-то степени ученый,
Хоть и учен ударами кнута.
Кусты смородины, ромашки полевые,
Цыганка мёртвая на лавке у ручья…
Возьми её: теперь она ничья.
В тугой груди отверстья пулевые.
За горизонтом плавится песок,
Но мы – в оазисе, сомнамбулам подобны.
Не правда ли, все женщины так сдобны,
Как… булочки? И в этом – счастья сок.

V

Я хотел бы родиться рыбой:
Холодной, с глазами вытаращенными,
Тереться о склизкие глыбы
В выемках, волнами выточенными.
Горечь воды океанской
Жабрами вяло всасывать,
Под Солнцем у бухты испанской
Каку размеренно сбрасывать,
Молча скользить сквозь бездну,
Прочь от глаза и слова,
Прочь от людских болезней,
Прочь от всего людского.
Я хотел бы родиться рыбой,
Зубастой, с глазами вытаращенными,
И вы никогда не смогли бы
Из тьмы меня этой вытащить.

VI

Нет, не будет никогда
Так, как хочешь ты.
Кровь из раны как вода,
Влажные бинты.
Будет так, как я решу:
Жребий наш таков.
Свежей кровью распишу
Щёки облаков.
Страсть уйдет. Придет тоска
И разлуки боль.
Строить замки из песка
Любим мы с тобой?
Но крепчает ветра длань,
Выше валы волн:
Нам любви хромую лань
Не втащить в загон!
В небе, Солнцем налитом,
Растворимся мы.
Только память под бинтом
Раной будет ныть.
Только птиц унылый клич
Шершнем у виска.
Мы любили свой кулич,
Замок из песка.
Унесет с собой вода
Палые цветы,
И не будет никогда
Так, как хочешь ты.

VII

Едва ли мы себе принадлежим,
Когда крадемся в ночь тропою тайной,
Считая шепотом углы и виражи,
Вращаясь, словно лезвия комбайна.
Устремлены к одной лишь цели мы,
Забыв себя и зрения условность,
Мы как мишень в прицеле у Луны:
Торопимся окончить эту повесть.
И в этой странной страстной кутерьме
Вдруг пробудится злой калека-разум,
Чтоб рассказать, что жизнь мила вдвойне,
И успокоить всех овчарок сразу.
Но, угодив в объятья пустоты,
У потных ног надежд, что мы питали,
Перепугавшись залпов холостых,
Умчится прочь по зову гениталий.
Оставив нас с Луной наедине:
Покинутых, больных, нагих и мертвых,
Искать немую истину в вине
И ковырять в промежности отверткой.
И мы послушно встанем вдоль стены:
Биенье сердца как удары плети.
Обмануты, слепы, покорены,
Мы навсегда исчезнем на рассвете.

VIII