50 дней из жизни Кислого или ведьмы тоже ошибаются

Распрощавшись с бароном Райдером, Кислицин задумчиво взглянул на письмо герцога. Точнее на его роспись. Сергей начал подделывать подписи учителей и родителей ещё в четвёртом классе. Но копировать роспись правителя целой державы ему пока не приходилось. В здешнем мире за такое наверно руки отрубают. Но так это если поймают, а Кислый попадаться не собирался. Он уселся за стол и приступил к делу. Чтобы точно скопировать чужую роспись, её надо прежде нарисовать раз сто. Причём делать это необходимо одним движением, не отрывая пера от бумаги. Первые двадцать раз очень медленно, стараясь не упустить не малейшей детали. И далее, каждые двадцать раз, всё быстрее и быстрее. После этого уже можно попытаться изобразить роспись на чистовую. Благо, что листов бумаги под рукой целая стопка. Сергей увлечённо занимался этим творчеством минут тридцать. Наконец, он остановился и критически глянул на плоды своего кропотливого труда. Перед ним лежало десять чистых листов, с подписью герцога Мэнского. Выбрав один, более-менее схожий с оригиналом, Кислицин скомкал остальные и бросил в камин.

Сергей наблюдал как в камине догорают улики, когда со двора донёсся конский топот. Это шериф во главе отряда из двухсот всадников отправлялся на поимку семейки Гастманов, выполняя приказ Их светлости — графа Гламорган.

Глава 32. Допрос с пристрастием

Капитан Гейт явился к Сергею сразу после того, как барон Райдер отбыл из замка. Видимо, перед отъездом шериф объяснил ему, всю важность миссии Кислицина в Кардиффе.

— Герцог Мэнский находится в личных апартаментах — с порога доложил капитан — Чем занимается неизвестно. Он вообще редко покидает, отведённые ему, покои.

— Хорошо. Главное не забудьте меня предупредить если герцог решит покинуть замок — ответил Сергей — Кстати. А где наша подруга?

— Как Вы приказали. Ждёт в пыточной — отрапортовал Гейт.

— Заждалась наверное — подмигнул капитану Кислицин — Пора узнать её маленькие женские тайны.

Они спустились в подвал и прошли вдоль длинного, мрачного туннеля, который освещали небольшие квадратные окошки, расположенные справа, под самым потолком. Вдоль левой стены шёл ряд, обитых ржавым железом, дверей. В общем, подвал являл собой полный контраст с роскошью верхних этажей дворца.

Дойдя почти до конца коридора, они остановились у лестницы, ведшей куда-то вниз. Вход в «преисподнюю» освещала пара масляных фонарей. Капитан снял один из них и стал осторожно спускаться по крутым ступеням. Сергей последовал за ним, предварительно ощупывая ногой каждую ступеньку. Ему очень не хотелось случайно рухнуть в этот непроглядный мрак. Но лестница оказалась не длинной. Ступеней пятнать. А далее опять шёл коридор, гораздо мрачнее верхнего. Наконец он закончился и Кислицин с Гейтом очутились в небольшом круглом зале, который тускло освещали шесть масляных светильников. По периметру, также виднелись обитые железом двери, в количестве девяти штук. Открыв одну из них, капитан жестом пригласил Сергея зайти внутрь.

Пыточная замка была практически квадратной, где-то пятнадцать на пятнадцать метров. До потолка примерно столько же. Помещение освещало, расположенное в самом верху, большое круглое окно, которое перекрывала металлическая решётка из толстых, чёрных прутьев.

Свет в пыточной также добавляла и ярка растопленная печь с длинной кирпичной трубой, тянувшейся до самого потолка этого неприятного помещения. Неприятного — ещё мягко сказано. Установленные в нём, всевозможные конструкции, одним своим видом, могли развязать язык даже мёртвому. Металлическое кресло, сиденье и спинка которого сплошь утыканы острыми шипами. Горизонтальная дыба, с треугольной призмой посредине. Были и другие приспособы, названия которых Кислицин не знал. Какой-то деревянный кол, увенчанный тупоугольной четырёхгранной пирамидой. Всевозможные тиски, струбцины и клещи, заботливо развешанные на грязных стенах пыточной. У одной из стен находились деревянная скамья и длинный стол, накрытый замызганной тёмно-красной скатертью. Судя по чернильному прибору и листкам бумаги, этот стол предназначался для следователей, проводивших здесь дознание. Против стола, на невысокой лавочке, сидела сгорбленная шпионка. Её шейку, руки и ноги стягивали какие-то железные хомуты из чёрных металлических пластин. Несчастная служанка жалобно постанывала, что неудивительно после двух часов, проведённых в такой неудобной позе.

— Я же приказывал — без меня не пытать! — рявкнул Сергей.

— А я и не пытал — ответил, ковырявший печные угли, полуголый мужик — Только познакомил ведьму с «дочерью дворника», чтобы стала разговорчивей.

— С чьей дочерью? — не понял Кислицин.

— Это железные колодки так называют — пояснил Гейт — Вон, на стене, висят точно такие. Неправда ли, очень похожи на маленького ребёнка.

— Вы здесь прямо поэты — усмехнулся Сергей — Ну и как? Рассказала что-нибудь?

— Да, я не понял — почесал затылок мужик — Кричала про какого-то Артура. То ли муж её, то ли любовник. Надоела. Пришлось рот заткнуть. Вы лучше сами послушайте.