50 дней из жизни Кислого или ведьмы тоже ошибаются

— Ну, хватит! — прикрикнул Эллиот — Оба хороши! И Мэнский-гад улизнул! Ладно, капитан. Этого оставь пока здесь. Пусть сидит под охраной. Завтра в Кардиф прибывает королева и весь мой двор. Мерзавца многие знают. Пусть продолжают думать, что он утонул или погиб при штурме. Главное, чтобы его никто не видел.

— Ваше высочество! — почувствовав, что опасность миновала, заявил осмелевший Сергей — Пока моя вина не доказана, я настаиваю, чтобы со мной обращались, как с Вашим оруженосцем. И кормили соответственно моему чину.

Принц обернулся и строго посмотрел на обнаглевшего Кислицина. Однако, поймав на себе немного наивный и безгранично преданный взгляд Сергея, тут же смягчился.

— Накорми разбойника, как следует — обратился он к Бакеру — Пусть ест и пьёт сколько в него влезет. Но чтобы из этой комнаты ни ногой! Понял меня?!

Оставшись один, Кислый первым делом кинулся к разодранному матрацу. У него ещё теплилась надежда, что заветные векселя где-то там. Просто забились в уголок. Но увы! Его состояние бесследно исчезло. Вероятнее всего, ценные бумаги забрала Джулия. Ведь она последней покинула комнату. Чем больше Сергей думал, тем сильнее убеждался в этом варианте. Если векселя украл кто-то другой, то он бы перевернул всё верх дном раньше Бакера. Но когда они пришли, комната находилась в том же виде, в каком он её оставил. Даже постель не прибрана. А значит из прислуги сюда тоже никто не наведывался. Да и не до того им было в тот момент. Оставалось надеяться, что графиня догадалась спрятать ценные бумаги прежде, чем стала пленницей мерсийского принца. Но чтобы это выяснить, Кислицу необходимо было лично встретиться с Джулией, о судьбе которой он ничего не знал.

Глава 43. Пятый лишний

Эту ночь Сергей почти не спал. Волнение отступило. И травмированная челюсть разболелась с новой силой. Если б не жуткая усталость, то Кислицин вовсе не сомкнул бы глаз. Всё. И подушки, и матрац, и даже одеяло были выпотрошены полностью. Так он и продремал вторую половину ночи на жёсткой деревянной кровати, подложив под голову свёрнутую ливрею. К утру челюсть немного успокоилась. Видимо, потому что Сергей ею не шевелил. Но когда юный слуга принёс Кислицину завтрак, больная челюсть вновь напомнила о себе. В этот раз трапеза Сергея выглядела намного лучше вчерашней. Мясо с овощами и яичница из пяти яиц, а также целая бутылка красного вина. Однако, жевать было настоящей пыткой. Пришлось сперва налечь на вино. Боль отпустила только после третьего стакана и Кислицин смог приступить к еде, а хмель, заигравший в голове, расположил Сергея к общению.

— Слышь, ты! Кончай пылить! — обратился он к юному слуге, который тем временем наводил порядок в комнате — Давай лучше выпьем пока начальство не видит.

— Мне с тобой говорить строго запрещено — буркнул в ответ малец, даже не взглянув на Кислицина.

— Да ладно, братишка — усмехнулся Сергей и наполнил вином глиняный стакан — Выпей. Никто не узнает.

Но в ответ пацан лишь замотал головой.

— Ну и дурак! — констатировал Кислый — Чё тебе могут сделать за один бокал вина? Выпороть?

— Повесить — всё так же, не глядя на Сергея ответил юный слуга.

— А! Ерунда! — небрежно махнул рукой Кислицин — Меня вчера уже вешали. Поверь. Это не так страшно, как ты думаешь.

Вместо ответа, пацан только ехидно хмыкнул и смерил Сергея презрительным взглядом. Такое неуважение со стороны малолетнего слуги, вмиг задело самолюбие Кислицина. То ли он уже свыкся с ролью дворянина, то ли пережитому накануне стрессу требовался какой-то выход, но у Сергея внутри всё заклокотало от ярости.

— Чё лыбишься, козёл?! — крикнул он, сверля взглядом юного нахала — Не веришь?!

Однако, малолетний слуга проигнорировал угрожающий тон арестанта. Видимо он считал положение Кислицина ещё более низким, чем у него самого.

— Я верю твоим, пропахшим мочой, штанам — всё так же ехидно улыбаясь, ответил Сергею пацан.

Говорят, юмор продлевает жизнь. Но увы, не всегда. Иногда он жизнь укорачивает. Почти невинная шутка малолетнего лакея сыграла роль детонатора. Кислицин даже не понял, как бутылка из-под вина оказалась зажатой в его правой руке, а бедный слуга рухнул на пол с разбитой башкой. Злость и обида за пережитое вчера унижение полностью овладели Сергеем. Выпучив бешеные глаза и повторяя — «Я за тебя, скотина, кровь проливал!», он пинал что есть силы, хрипящего и корчащегося на полу, пацана.

Вдруг, чьи-то сильные руки схватили Кислицина за шиворот и грубо отшвырнули к стене. Такая неожиданная встряска немного успокоила разбушевавшегося Сергея. Он попытался встать на ноги, но получив звонкую пощёчину, так и остался сидеть на полу. К счастью удар пришёлся не по больной щеке. Когда в глазах прояснилось, Кислицин увидел строгое лицо одного из караульных, которого привлёк шум воспитательного процесса.

— Ты совсем свихнулся?! — прорычал воин — Кто теперь будет за тобой горшок выносить?! Лично я не собираюсь!