500 великих загадок истории

До отъезда в Большой театр оставалось каких-нибудь два часа. В фойе, опять же по свидетельству очевидцев, Бехтерева встретили какие-то «прекрасно одетые молодые люди». Кто именно? Остается догадываться. Во всяком случае, к съезду никакого отношения не имеющие. Они и увели академика в буфет. Многие видели его сидящим за столом, уставленным вазами с пирожными и бутербродами. Заметили также, что после антракта место Бехтерева в ложе бенуара осталось незанятым.

В том же «Вестнике знания» (№ 24, 1927) читаем о «совещании видных представителей медицины с участием профессоров Россолимо, Минора, Крамера, Гиляровского, Ширвинского, Бурмина, Абрикосова, представителей Наркомздрава и др.». Может, «диагноз» решили подправить? Ничуть не бывало. Вердикт консилиума больше подходит для трибунала святой инквизиции: «предать сожжению в крематории». Поскорее сжечь, чтобы никаких вскрытий, никаких патологоанатомов. А чтоб больше не возникало вопросов, специально для «Известий» спустили окончательный «диагноз» – «паралич сердца».

Семья требовала выдать тело и протестовала против кремации. Но кто считался с такими пустяками? Жена Бехтерева вскоре исчезла в ГУЛАГе, сыну дали «десять лет без права переписки», то есть пулю в затылок…

«Я убил Воровского и горжусь этим!»

Долгие годы российская общественность ничего не знала о человеке, которого советская печать именовала не иначе как «фашист Конради»…

9 мая 1923 г. в ресторан отеля «Сесиль» в Лозанне вошел молодой человек с офицерской выправкой и, подойдя к столу, за которым сидел советский дипломат Вацлав Боровский с помощниками Иваном Аренсом и Максимом Дивилковским, открыл по ним огонь из пистолета. Расстреляв патроны, он бросил пистолет на ковер и, велев оркестру играть траурный марш, стал спокойно дожидаться прибытия полиции. Арестованным на месте преступления террористом оказался 27-летний швейцарский подданный Морис Конради. Вскоре задержали и его сообщника, русского офицера-эмигранта Аркадия

Полунина, который лично не участвовал в покушении, но был его инициатором.

Общественный обвинитель из Москвы юрист Семен Членов на судебном процессе в Лозанне утверждал, будто убийцы Воровского просто мстили за свои утраченные в результате Октябрьской революции богатства. Но это была неправда.

Вот краткая биография Мориса Конради. Он родился 16 июня 1896 г. в Санкт-Петербурге в семье осевших в России швейцарцев. После окончания гимназии поступил в Петербургский политехнический институт. В 1914 г. со второго курса ушел добровольцем на фронт, для чего понадобилось высочайшее разрешение императора Николая II: Морис имел швейцарское подданство. В январе 1916 г. он окончил офицерскую школу первым по успехам и попал на Румынский фронт. Отсюда в составе отряда полковника Михаила Дроздовского отправился в известный поход Яссы – Дон. До самого ухода войск Врангеля из Крыма воевал с большевиками.

Отца Конради и дядю – владельцев кондитерских фабрик («далеких от всякой политики», как он скажет на суде) арестовали. Дядю расстреляли как заложника в период «красного террора», а отца после избиений в ЧК отправили умирать домой. Жену Аркадия Полунина пьяные дезертиры истязали на глазах мужа и малолетней дочери, привязанных к кровати.

Полунин, работавший в Фонде императрицы Марии Федоровны при Международном Красном Кресте в Женеве, много знал о голоде в Советской России. В Пугачевском уезде жарили тела умерших. На родине Ленина – в Симбирской губернии – крестьяне собирали речные водоросли и ели их, смешивая с навозом. Многие родители убивали своих детей, а потом и себя.

А в это самое время эмиссары советского правительства разъезжали по Европе, соря деньгами на ускорение мировой революции. И одним из самых видных таких эмиссаров был Вацлав Боровский.

С 1920 г. Боровский находился в Скандинавии в роли полномочного представителя советского правительства. Заключает и там, и в Италии (как полпред РСФСР, а затем СССР) сомнительные соглашения о поставках российских музейных ценностей. Пятьдесят процентов денежных поступлений от реализации этих сделок остаются в тайном фонде, созданном для финансирования коммунистической пропаганды, создания легальных и нелегальных организаций Коминтерна и компартий.

После отъезда Воровского из Швеции на счетах советского представительства в местных банках находилось около 10 млн крон, а на личном счете Воровского – почти 1,8 млн крон. Имел он и другие личные счета в европейских банках, но под вымышленными именами.

Как раз в то время в Риме арестовали багаж советского эмиссара, одного из сподвижников Воровского. В его чемодане обнаружили большое количество драгоценных и золотых вещей с разными инициалами: перстни, кольца, часы, портсигары. Все это предназначалось для организации подрывных акций против отдельных европейских стран.