52 Гц (СИ)

Под каменными колоннами, пестрыми от лишайника, стояли стебли сухой травы. В каменных галереях свистел ветер, пол вспучился, разбитый мощными корнями, выползшими из-под земли. Остатки мозаики лежали кусками, как разобранный пазл. По стенам тянулся плющ, на верхушке одной стены виднелось гнездо.

Майкл повертел головой, подумывая, куда бы так встать, чтобы и вроде побыть здесь, но чтоб не сдохнуть. Оказалось — некуда. Неподалеку слышался бубнеж экскурсовода. Стараясь не пересекаться с толпой, Майкл покрутился между серых колонн, пошнырял по разрушенным комнатам, разглядывая стены, сложенные из огромных каменных блоков. Шагнув в коридор, нос к носу столкнулся с Джеймсом. Каждый от неожиданности шатнулся назад. Им впору было надевать друг на друга анти-маячок, чтобы пищал, если подходишь друг к другу, и предупреждал о столкновении. Радар, как у тачки на заднем ходу.

— Что сбежал? Неинтересно слушать, что там вещают туристам? — спросил Майкл.

— Да, все время хочется отобрать микрофон и рассказать, как все было на самом деле, — улыбнулся Джеймс.

Майкл хмыкнул в ответ, повел плечом. Драпать было уже поздно, оставалось только болтать и делать вид, что все в порядке.

— Ну, и как же?.. — нейтрально спросил он.

— В Средние века, — охотно начал Джеймс, — Ирландия вся была в междоусобицах.

— Как собака в блохах?

Джеймс весело улыбнулся.

— Королевских бастардов было столько, что говорили — в Ирландии скоро не останется челяди, будут одни короли.

Майкл ухмыльнулся, качнул головой. Надо же. Может, и в его крови отметился какой-нибудь древний король, лет пятьсот назад?.. Оттуда и гонор?..

— В тринадцатом веке здесь, на границе ирландских и английских владений, доминиканцами был выстроен монастырь. Через триста лет Елизавета I конфисковала его в пользу короны, в следующем веке его отвоевали, потом продали англичанам, и так он еще долго переходил из рук в руки. А потом доминиканцы взяли его в аренду и через некоторое время объявили, что это всегда были их земли, что захват аббатства был незаконным, и что они никому его не собираются возвращать и про аренду ничего не знают. Спорить с ними не стали, со временем монастырь был заново восстановлен и освящен епископом.

— А теперь от него остались только воспоминания, — сказал Майкл, пытаясь представить себе, что люди жили здесь… семьсот лет назад. Семьсот!.. Охренеть можно. Ему трудно было представить, что уже тогда, в такой глухой древности, люди были способны строить соборы и замки, путешествовать месяцами, не имея карт, вручную писать книги…

— Голова кругом идет, — признался он, трогая пальцами серую кладку. — Думаю, но представить не могу. Как люди жили тогда?.. Что за люди были?..

Они прошлись по коридору. Это было странное чувство — ему больше не хотелось сбежать. Быть рядом с Джеймсом оказалось как-то просто. Легко. Они прогулялись вдвоем вдоль мощных стен, переговариваясь, как приятели, будто между ними никогда не было никакого напряжения, будто они всегда были друзьями и никогда не были любовниками.

И, странное дело, воспоминания не лезли в голову.

Да, он помнил, что случилось там, в других развалинах. Но он не сгорал от желания накинуться на Джеймса прямо сейчас и затащить в уголок потемнее. Перегорело?.. Остыл?.. А может, они оба уже просто были не мальчиками?..

Джеймс трепался увлекательно, как и всегда. Так же, как и раньше. И вот эти воспоминания, как ни крути, лезли в голову против воли. Не те, кто и как отсасывал друг другу — а те, о горящих глазах, с которыми Джеймс рассказывал о крестоносцах, о хоралах, о том, что у Медичи вправду был настоящий жираф, а Шекспир не был Шекспиром.

Майкл улыбался сквозь ностальгическое уныние. Что-то символическое было в этой встрече. Что бы ни было в прошлом — от их истории, от их чувств остались одни руины. И не надо пытаться выстраивать на них что-то новое. Это плохая идея. Все давно кончилось, и нечего бередить прошлое. Они могут стать приятелями, коллегами, если не станут друзьями.

Страшно хотелось влезть в рассказ Джеймса, перебить, сказать — «А ты помнишь…». Но Майкл держался. Хотя сейчас хотелось предаться воспоминаниям почти без боли, без гнева. Хотелось перебрать их, как старые фотографии, почувствовать близость друг друга. Ведь было же столько хорошего. И что, даже не поблагодарить на словах?..

Может быть, еще рано. Когда совсем отболит, вот тогда можно будет попытаться.

Они шли по галерее, мимо стрельчатых арок, смотрящих во внутренний сад. Под ногами хрустели камешки. Через щели в каменных плитах лезла трава. Пахло холодным камнем и прошлогодними листьями.

— Наверняка здесь водятся призраки, — сказал Майкл, разглядывая стены и невольно выискивая на них матерную латынь.

— Может быть, — задумчиво сказал Джеймс. — В таких местах что-то должно водиться.

— Да брось, — Майкл встряхнулся, сбрасывая наваждение, пожал плечами. — Детские сказки, у меня даже сестра в них не верит.

— А ты веришь?.. — спросил Джеймс, слегка улыбнувшись.