52 Гц (СИ)

— У меня был один проект, — сказал он, закуривая новую, — где мы с партнершей терпеть друг друга не могли. И я ее, и она меня. Она меня раздражала так, что задушить ее хотелось. А нам нужно было играть романтику. Я подходил к ней — и у меня зубы скрежетать начинали, я аж рот раскрыть не мог, чтобы свои реплики произнести.

Питер, кутаясь в его сюртук, нервно хихикнул.

— Нам целоваться нужно — а меня тошнит при одной мысли к ней вплотную встать. Правда, я серьезно вот тут чувствовал, — Майкл приложил руку к животу, — что меня мутит. Я перед сценами с ней только воду и пил, чтобы не вывернуло.

— Что с ней было не так? — спросил Питер.

Парень явно соображал, к чему Майкл завел этот разговор, но не сопротивлялся — слушал, блестя глазами.

— Да все с ней было так. Просто не сошлись. Я уже не помню — то ли я к ней грубовато подкатил, то ли она меня неудачно отшила. В общем, нас с ней все старались разводить так далеко, как могли. Чтобы мы нигде, кроме площадки, не пересекались. Нас под камеры запускали, как боевых петухов, а потом растаскивали.

— Что это за фильм был? — с проснувшимся любопытством спросил Питер.

— А ты попробуй угадать, — предложил Майкл.

— Известный?

— Известный.

Питер задумчиво почесал бровь. С его лица сошли красные пятна, он выпрямился, перестал сутулиться.

— Так что тебе помогало?.. — спросил он, так и не сделав ни одного предположения.

— То, что я приехал работать, — сказал Майкл. — То, что мои симпатии, антипатии, все это — неважно. Я хочу рассказать историю, которую кому-то важно увидеть. И рассказать ее могу только я, никто другой.

— Я хочу, — как-то жалобно сказал Питер. — Я хочу рассказать, правда. Очень! Просто… я не думал, что все так будет. Я готовился, конечно, настраивался, но это просто дух вышибает, я не понимаю, как ты… как ты это делаешь?.. Я просто не ожидал. Это не в тебе дело, не думай, это я, мне так трудно перешагнуть, — беспомощно закончил он. — Я же не гомофоб, понимаешь!.. Просто когда это… когда это происходит со мной, у меня такая паника, я просто задыхаюсь. Я же знаю, я знаю, что это роль, это работа, и я всех подвожу — тебя, команду… Это же глупо!.. Мне кажется, я не смогу, — обреченно сказал он. — Я не смогу, я… я не знаю, что делать.

Он резко вдохнул, будто его замутило, сглотнул, уставился на горизонт.

— Иди-ка сюда, — Майкл протянул к нему руку, поманил к себе. — Давай, иди. Все нормально.

Питер бросил на него мученический взгляд исподлобья, но шагнул в его сторону. Майкл обхватил его обеими руками, прижал его голову к своей груди.

— Все хорошо, — спокойно сказал он, успокаивающе ероша ему волосы. — Ты отлично поработал сегодня. Я видел. Очень хорошо получилось.

— Думаешь?.. — неуверенно пробубнил тот.

— Знаю. Постой так. Расслабься.

Питер прерывисто вздохнул. Он стоял, неловко привалившись к Майклу, опустив руки.

— Я понимаю, что происходит, — сказал Майкл ему в макушку. — Ты не разделяешь себя и героя. Когда дело доходит до физического контакта — ты при всем своем осознании, что это работа, воспринимаешь все, как насилие. Над тобой. Конкретно над тобой. И это пугает. Ужасает. То, что ты это чувствуешь — это нормально.

— Да?.. — глухо спросил Питер. — Но я же толерантный! Я же должен воспринимать все не так!..

— А ты не путай свою толерантность со своей сексуальностью, — сказал Майкл. — Нормально относиться к другим — это одно. Хотеть этого для себя — другое. Ты простой, обычный пацан, которого не вставляет, что его лапает какой-то мужик.

— Ну, ладно, ну ты — не какой-то, — пробубнил Питер. — Мы же коллеги.

— Это для твоих мозгов я коллега, — сказал Майкл. — А для твоего тела — какой-то чужой мужик, который делает то, что тебе не нравится.

— Если бы мне нравилось, было бы еще хуже, — всхлипнул Питер. Потом спросил: — А тебе… тебе что — нравится?..

— Мне? — хмыкнул Майкл. — Ты не в моем вкусе, не обольщайся.

Питер нервно рассмеялся, хлюпнул носом. Потом спросил, чуть отодвигаясь:

— Нет, я серьезно. Ты так уверенно действуешь, как будто — не знаю… тебя заводит.

— Нет, не меня, — серьезно сказал Майкл. — Эрика. Ну, у него, конечно, тоже смешанные чувства, но я сам — под его шкурой — нейтрален. Знаешь, как на палитре смешивают краски? Под ними она всегда белая. Тебе нужно найти свой белый цвет и держаться за него. На него уже навертишь все, что захочешь. Но ты сам остаешься ровным.

Питер вздохнул, прижался к нему теснее.