52 Гц (СИ)

— Есть роли, — сказал Майкл, — которые заставляют тебя трансформироваться. Искать. Роли, которые даются трудно, потому что ты — не такой. Но тебе нужно это прожить, пропустить через себя. Так вот, когда пропускаешь… пропускай, а не задерживай в себе. Не зажимайся. Оно пришло — и ушло. Дай ему уйти. Ты — это ты. Терренс — это Терренс. Представь, что он одалживает твое тело, чтобы рассказать свою историю. Все, что происходит с ним — происходит не с тобой. Это он заводится, это он целуется, а не ты. Ты просто позволяешь ему наполнить себя, чтобы другие люди узнали его историю. Но когда камеры выключаются — он уходит. Остаешься ты. Заведи себе ритуал, — сказал Майкл. — Чтобы разделять себя и героя. Когда влезаешь в костюм — говори мысленно: «добро пожаловать, Терренс». И все, это уже не ты, это он. Когда съемка закончена — говори «спасибо, Терренс, дальше я сам». И возвращай себе себя.

— Спасибо, Терренс, дальше я сам, — пробормотал Питер, и Майклу пришлось его подхватить — тот едва не осел на землю, у него подкосились ноги. — Это… это правда работает, — изумленно пробормотал тот, цепляясь за Майкла. Его передернуло, он задышал глубже, свободнее.

— Хорошо… хорошо, — сказал Майкл. — Порядок?..

— Да… порядок, — прошептал Питер.

Майкл опустил руки, когда Питер восстановил равновесие. Критически оглядел его, убедился, что тот не хлопнется в обморок.

— Чтобы тебя не накрывало так сильно, будем больше времени проводить вместе, — сказал он. — Тебе надо привыкнуть ко мне, перестать бояться контакта.

— Думаешь, нам стоит… порепетировать?.. — храбрясь, спросил Питер. — У нас еще две сцены.

— Нет, — твердо сказал Майкл. — Обсудить — обсудим. Со всех сторон разберем. Целоваться будем только под камерами.

— Ладно, — с облегчением вздохнул Питер. — Хорошо. Спасибо тебе. Я не знаю, без тебя я бы не справился.

— Мне в свое время тоже приходилось мозги разворачивать туда, куда они не хотели, — сказал Майкл. — Теперь моя очередь. Если тебе помогло — значит, все в порядке. Я заинтересован в общем результате. Ты хороший актер, — сказал он. — Просто, чтобы стать крутым, нужно работать. Я на свой талант пахал девять лет, чтобы сейчас иметь то, что имею. Хочешь так же — учись тому, что трудно дается.

— Можно, я тебя обниму? — спросил Питер, шмыгнув носом.

— Нужно! — Майкл раскрыл руки.

С тех пор Питеру стало легче. Они проводили много времени вместе. Уже совсем скоро им предстояло играть безумную страсть, и Майкл хотел быть уверенным, что Питер готов к ней. Работы с ним хватало — ему нужно было то одно, то другое, и Майкл пускался в пространные и метафоричные объяснения и разъяснения. Питер впитывал. Он был способным.

Иногда Майкл ловил взгляд Джеймса, останавливающийся на них двоих, и чувствовал странное беспокойство. Ревновал ли тот?.. Черт его знает. Майкл вот ревновал, когда видел, как они с Питером завтракают вместе, что-то обсуждая и смеясь.

Они сработались. Хоть он и не верил, что это возможно — они сумели оставить прошлое за пределами съемочной площадки, и просто делали свое дело. У Майкла не было времени искать глазами, где там Джеймс, смотрит он на него, не смотрит — он не отвлекался, тем более что Джеймс постоянно сидел рядом с Шене, когда приходил на площадку. Иногда он давал крайне дельные советы о том, какой подтекст можно вложить в сцену, что происходящие события меняли в истории Ирландии. Это было полезно, и Майкл с удовольствием слушал, как тот рассказывает подоплеку событий, говорит об исторических параллелях. Он смотрел на него и видел, как у него зажигаются глаза, оживает мимика, и он превращается из серьезного тридцатилетнего мужчины в увлеченного мальчишку. В груди иногда тянуло, когда он видел его таким, но он уже почти привык и перестал обращать внимание.

Глава 12

Майкл набрал в пластиковый стаканчик ледяной воды из кулера, сделал пару жадных глотков. Остаток вылил себе на голову, растер по макушке. Встряхнулся.

Шел шестой час репетиций, в просторном танцевальном зале было душно, несмотря на открытые окна. Двадцать пять человек били каблуками в пол, хлопки ладоней отмеряли ритм. Майкл протер влажной холодной рукой шею, покрутил головой, разминаясь. От духоты клонило в сон.

Коди, серьезный и сосредоточенный, вел за собой ансамбль. Грохот от каблуков стоял такой, будто по залу катались танки. В зеркалах отражалась живая лента людей в черных трико. Майкл сел возле стены, переложив на соседний стул чью-то куртку, вытянул ноги и постучал друг о друга носками. Ноги отозвались тупой болью — как и вчера, как и позавчера, как и пять дней назад. Он страдальчески подумал о том, что вот на этих несчастных ногах ему еще предстоит переться до отеля, где разместилась съемочная группа, и приуныл.