52 упрямые женщины. Ученые, которые изменили мир

За шесть лет она со своей командой сделала около 2500 фотографий кристаллов В12 в рентгеновских лучах. Обработка изображений выходила далеко за рамки возможностей штрипсов Биверса – Липсона. К счастью, Ходжкин помогала компьютерная программа. Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе только что обзавелся новым компьютером для выполнения кристаллографических вычислений, и студент-программист, химик, по счастливому совпадению провел лето в лаборатории Ходжкин в Оксфорде. Когда студент вернулся в Калифорнийский университет, она стала отправлять ему по почте массу информации по В12, а он отсылал ей результаты компьютерной обработки. Это была долгая и тяжелая работа. В случае ошибок (например, если атом казался в десять раз больше своего реального размера) Ходжкин просила своего программиста в Южной Калифорнии не унывать. В течение всего этого времени он ни разу не видел, чтобы она утратила самообладание.

Через восемь лет после начала работы над В12 Ходжкин сумела построить трехмерную модель молекулы. По словам британского химика, если ее работа по пенициллину сродни «преодолению звукового барьера»[44], то расшифровка В12 является «не больше и не меньше чем великолепной – совершенно потрясающей!»

«За результаты применения рентгеновского метода изучения структур важных биохимических субстанций»[45] Ходжкин была удостоена Нобелевской премии по химии в 1964 г.

Дороти всегда была доброй и великодушной, но при необходимости умела проявить твердость. Даже в преклонном возрасте она продолжала удивлять. Несмотря на мучительный ревматоидный артрит и перелом тазовой кости, она продолжала летать по всему миру, в том числе в Москву, для участия в научных и миротворческих конференциях.

Гертруда Элайон 1918–1999 биохимик

Гертруда Белл Элайон никогда не забывала о людях, которых потеряла: ее дедушка умер от рака желудка, когда она была подростком, возлюбленный – от неожиданного инфекционного заболевания сердца, пациентка – от лейкоза, мать – от рака шейки матки. Их смерть причинила Гертруде огромную боль, от которой она не пыталась избавиться: утраты служили постоянным напоминанием о том, что от каждого синтезированного лекарства может зависеть чья-то жизнь. По ее признанию, смерть дедушки «стала поворотным моментом»: «Это словно был сигнал: “С этой болезнью ты будешь бороться”. Я просто перестала думать о чем-либо другом. Все случилось вот так, внезапно»[46].

Элайон ясно видела цель, но путь в сферу фармакологических исследований оказался запутанным. Первой проблемой стали деньги для обучения и получения научной степени в области химии. Она подала заявление в пятнадцать учебных заведений, но ни одна магистратура не предложила ей финансовой поддержки. Во время Великой депрессии все гранты на обучение доставались мужчинам. То же самое творилось на рынке труда. Один работодатель беспокоился, что Элайон станет «отвлекающим фактором»[47] в лаборатории, где не было ни одной женщины.

Чтобы быть ближе к своей любимой химии, Элайон перепробовала множество вариантов. Она записалась в школу секретарш и преподавала биохимию будущим медсестрам. Познакомившись на вечеринке с химиком, предложила работать на него бесплатно. Постепенно она наскребла денег на один год обучения в магистратуре Нью-Йоркского университета.

Первая штатная должность Элайон в лаборатории была связана с контролем качества в сети продовольственных магазинов. Она проверяла кислотность маринадов и свежесть специй. Гертруда взяла от этой должности все, что могла, и уволилась, сообщив руководителю: «Я научилась всему, чему вы должны были меня научить, и мне здесь больше нечего делать»[48].

Ее отец обратил внимание на рекламу компании Burroughs Wellcome на флаконе с пилюлями и предложил ей попробовать устроиться туда работать, благо компания находилась поблизости – в нью-йоркском округе Вестчестер, всего в тринадцати километрах от дома. В Burroughs Wellcome ученые получали деньги для поиска медикаментозных решений любых медицинских проблем по собственному выбору. Гертруде повезло на собеседовании: компанию ей составил биохимик Джордж Хитчингс, работавший над теми же задачами, за которые хотела взяться она.

В 1944 г. Элайон получила работу у Хитчингса, интересовавшегося не только разработкой лекарств, но и методами проведения исследований, принятых в медицинском научном сообществе. Нормой был метод проб и ошибок, но Хитчингс считал, что это все равно что искать черную кошку в темной комнате. Почему бы не узнавать о новых лекарствах научным путем, включающим результаты смежных областей, например знание того, как растут клетки?

Хитчингс поручил Элайон исследовать аденин и гуанин, так называемые пуриновые основания нуклеиновой кислоты (то есть А и Г в АТЦГ – строительных блоках ДНК). Клеткам, в том числе опухолям, нуклеиновые кислоты нужны для деления. Поэтому Хитчингс решил, что, глубоко изучив эти кислоты, его команда сможет создать биохимический «гаечный ключ», с помощью которого перекроет путь распространения болезни.