52 упрямые женщины. Ученые, которые изменили мир

На тот момент инженеры уже несколько десятилетий размышляли над проблемой коммуникации, но еще не нашли решения, защищенного от вмешательства противника. Радио могло обеспечить связь между субмариной и торпедой, но у этой технологии была проблема бесконтрольного распространения информации. Как только станция начинала работать, враг легко мог заглушить сигнал, внести в него помехи или прослушать трансляцию. Линия связи была публичной. Военным требовалась возможность контактировать со своим оружием так, чтобы противник не мог подслушать инструкции. Помехозащищенность была предложена в 1898 г. инженером ВМС США, но его решение – передача на все более высоких частотах – не прослужило бы долго, поскольку противники конкурировали бы друг с другом, постоянно повышая частоту вещания. У Ламарр появилась другая идея о том, как обеспечить надежную и четкую связь. Если использование одной частоты делало коммуникацию уязвимой, то скоординированная работа передатчика и приемника, скачкообразно меняющих частоты по определенной схеме, помешала бы подслушиванию.

Развить идею помог друг Ламарр Джордж Антейл, композитор, делавший музыкальное сопровождение к фильмам, чтобы заработать на свое экспериментальное творчество. Антейл прославился концертным номером Le Ballet Mécanique[289], написанным в 1926 г. в Париже. По задумке автора, он предназначался для играющих синхронно автоматизированных пианино, но на практике автоматы были заменены людьми. Ламарр, также прекрасная пианистка, иногда для развлечения играла вместе с Антейлом. Они придумали парную игру, нечто вроде шахмат на клавиатуре: один должен был наиграть мелодию, второй – подхватить и подыграть. По воспоминаниям ее сына, этот опыт синхронной игры подсказал изобретательнице идею, как перехитрить противников альянса. Антейл, успевший серьезно поработать над вопросом синхронизации машин и какое-то время работавший государственным инспектором по боеприпасам, оказался идеальным партнером Ламарр в осуществлении ее замысла.

Часами вися по вечерам на телефоне или разбросав на ковре в гостиной Ламарр спички и прочие мелочи, они прорабатывали решение новаторского приспособления для скачкообразного изменения частоты. В июне 1941 г. была подана заявка на патент.

Больше заботясь о войне, чем о получении денег, Ламарр и Антейл послали свои амбициозные планы еще и в Вашингтон на оценку Национального совета изобретателей. Одобрение не заставило себя ждать. В неофициальном экстренном сообщении в The New York Times было сказано, что совет одобрил заявку. Статья начиналась так: «Хеди Ламарр, киноактриса, сегодня предстала в новой роли изобретательницы. Ее открытие настолько важно для обороны страны, что правительственные чиновники не позволили опубликовать подробности»[290]. Инженер совета определили ее идею как «экстренно важную».

Бомбардировка Пёрл-Харбора изменила отношение к проекту. С этой трагедией пришло осознание плачевного состояния имеющихся у Соединенных Штатов торпед. На тот момент представители ВМС решили, что у них нет ни частот, ни интереса тестировать новую систему. Ламарр и Антейл получили патент, но потеряли правительственный контракт. Патент был засекречен и лег под сукно, и шансы Ламарр увидеть практическое воплощение своего изобретения затерялись в пыльных ящиках чиновничьего стола.

Только два десятилетия спустя идея вынырнула из забвения в обертке новой коммуникационной технологии со сменой частот (впоследствии названной широкополосной), но и тогда она стала публичной лишь в 1976 г., через тридцать пять лет после того, как Ламарр ее запатентовала.

Оказалось, что применение технологии не ограничивается сугубо военными целями. Идея Ламарр открыла путь для множества технологий, в том числе беспроводного кассового аппарата, сканера штрих-кодов и систем управления домом. Ламарр, имевшая за плечами долгую и блистательную актерскую карьеру, наконец получила давно заслуженное признание и в другой сфере, удостоившись в 1977 г. премии Pioneer Award Фонда электронных рубежей. «Давно пора!» – прокомментировала она[291].

Рут Бенерито 1916–2013 химик

Хлопчатобумажная промышленность США переживала тяжелый кризис. В 1960 г. она произвела 66 % – отрадный результат! – всей одежды, которую носили американцы. К 1971 г. доля рынка изделий из хлопка сократилась почти наполовину. Нейлон, полиэстер и другие синтетические материалы из лабораторий, созданные в 1930–1940-х гг., очаровали потребителей и заполнили их шкафы. Конечно, у синтетики были недостатки. Она впитывала запахи тела и могла раздражать кожу. Зато – и это было настоящее чудо – ее не нужно было гладить.