54 метра

— У-и-и-ы-ы-и! — уже можно было увидеть комочки грязи между пальцев ног. В этих черных катышках, впитавших в себя ароматы плесневелых швейцарских сыров, сконцентрировалась смертельная гремучая смесь нестиранных носков и немытых ног.

— У-и-и-ы-ы-и! — исполнял саундтрэк СВИН, напрягая единственного зрителя — меня. Я стоял, и время от времени прикусывал с силой нижнюю губу, чтобы не взорваться смехом и не выдать ПАРТИЗАНА. Нога появлялась и исчезала, имитируя половой акт. Напоследок стряхнув несколько катышков на засаленные погоны командира, она поклонилась и исчезла в темноте «откидки».

Не в силах больше сдерживаться, я взорвался диким хохотом, брызнув на АГЕИЧА искренними, жизнерадостными слюнками. Мое тело согнуло пополам и бросило на пол в конвульсиях истерики. Постепенно, под свой гогот, как телефон на виброзвонке, я уполз под соседние кровати, притворившись комочком (точнее КОМИЩЕМ) пыли.

Его ботинки с кончиками засаленных и помятых брюк процокали рядом и остановились. Наверное, вам кажется, что слово «засаленный» слишком часто упоминается в моем описании данного существа. Но клянусь, это чистая правда. Его одежда не познала радости стирального порошка и почти никогда не снималась с тела «насекомого». Даже примета в нашей роте была: «Увидеть командира голым — быть беде».

В общем, ОНО встало на четвереньки и, протянув руку, попыталось схватить мою лодыжку. Я отполз еще дальше, под другую пару кроватей и оглянулся. ОНО лезло за мной, как пришелец из кокона. Сначала обе руки. Пауза — фуражка не пролезла и покатилась по полу, оголив коротко стриженую голову. Затем пол-туловища. И наконец, тело полностью расположилось со мной в одной плоскости. Показывая чудеса скоростного передвижения по-пластунски, АГЕИЧ рывком преодолел разделяющее нас расстояние и схватил меня за ногу в тапке. Не знаю почему, но я сделал одновременно несколько вещей. Закричал, откровенно испугавшись неожиданного рывка и захвата. Резко выдернул ногу, оставив в руке «насекомого» тапок со своей фамилией. Пукнул (тоже для себя неожиданно и, скорее всего, от резкого сокращения всего моего тела).

Затем я устремился, крича, вглубь подкроватных пространств в надежде спастись. ОНО откинуло тапок в сторону и, произведя звук, похожий на скрип пенопласта по стеклу, ринулось в погоню. Видно, мой крик воодушевил преследователя, который, перебирая всеми конечностями, словно ИГУАНА с канала ДИСКАВЕРИ (крупным планом бегущая рептилия), быстро пошел на сближение со мной. Метраж панцирных джунглей заканчивался, впереди виднелась стена, а ЧУДОВИЩЕ не отставало. Мое воображение рисовало красочные картины, как его гигантские щупальца, вьющиеся из носа, тянутся ко мне, в надежде полакомиться моей плотью. Адреналин толкал меня вперед сквозь комки пыли.

Другая сторона кубрика таила в себе спасительную возможность уйти от преследования, но для этого предстояло пересечь коридор шириной около пяти метров. Здесь ОНО могло пойти наперехват, срезая дистанцию, и поймать меня. Но другого варианта не оставалось, и я свернул в проход между кроватями, ведущий к коридору. Мы оба уже изрядно собрали на себя пыли, поцарапали головы о торчащие местами пружины и начали задыхаться…

В это время рота прибежала с улицы и, увидев бледного от неясных звуков и грохота дневального, стояла, не решаясь пройти в помещение. И вдруг, чихая и кашляя, при этом громко стуча коленями и локтями, в трусах и единичном экземпляре тапка из-под одной части кубрика выполз «s — а» и, доковыляв до середины коридора, на секунду замер, увидев глядевших на него людей. Этой секунды хватает, чтобы худосочное, пыльное НЕЧТО в погонах капитана третьего ранга, догнало его и вцепилось в трусы. С криком «Помогите, насилуют!» «s — а» ныряет под спасительную тень кроватей, оставив в руках пыльного ИГОРЬКА уставные черные трусы, словно ящерица хвост. А ИГОРЕК во время короткой борьбы получает ногой в сандалии в лоб и, потеряв ориентацию в пространстве, растягивается на полу в легком нокауте, глядя вслед удаляющейся очаровательной волосатой заднице Попова, исчезающей в темноте коек. Рота некоторое время стояла молча, а потом взорвалась неуемным смехом. АГЕИЧ еще немного попытался проползти вперед, но передумал и, встав на ноги, убежал к себе в кабинет, сжимая в руках мои трусы. Он так их и не отдал.