55 страница

На самом деле у каждой из нас есть своя кроватка-норка или пещерка, как говорит Киля. В моховых стенах сделаны углубления. Внутри очень уютно – тепло и мягко, а на потолке растут удивительные цветы. Цветы эти с виду совсем невзрачные, но с наступлением темноты они начинают излучать мягкий приятый свет. Правда, чтобы читать, этого света будет маловато, поэтому в моей «норке» всегда лежит фонарик.

Папа иногда засыпает прямо за рабочим столом, вместо подушки – бумаги с записями. Одна только мама не кочует по дому – спит в своей кровати с розовым балдахином как у принцессы. А на балдахине смешные овечки прыгают, нарисованные, конечно.

Но что-то я отвлеклась. Возвращаюсь в гостиную, под синие мухоморы!

Киля с Транти уснули сразу же, а дедушка всё ворочался с боку на бок – без хвоста сон не шёл.

– Дедушка, расскажи, как ты узнал о нас? – спросила я.

– В книжке прочитал, – ответил дедушка. – Шутка. Я ведь и сам из книжки. Сорок лет прожил на сорок седьмой странице. В общем, в то утро я как обычно отправился на пятьдесят пятую страницу, искупаться в озере. Эх, видела бы ты это озеро! Берег из розового песка, вода прозрачная и прохладная, как глоток лимонада в жаркий летний день. Да и по вкусу как лимонад! Заходишь в озеро – со дна пузырьки поднимаются, щекочутся. Сделаешь глоток, ляжешь на воду и в небо глядишь. А там птицы Ооо в танце кружатся. Иной раз какая-нибудь пёрышко обронит, и оно летит, летит, словно гигантская бабочка… Я на это озеро каждый день ходил, и так хорошо там было, что я дальше пятьдесят пятой страницы никогда и не заглядывал. А в тот день я задумался и мимо прошёл. А на пятьдесят шестой странице он сидел.

– Кто «он»?

– Ну этот, который меня к вам в пакете притащил. Письмо под нос сунул – читай, говорит, второй месяц тут сижу, тебя жду.

– И что было в письме? – нетерпеливо перебила я.

– Что, что! – передразнил меня крокодил. – Известие от ваших родителей, что я дедушкой стал! А «этот» мне даже очухаться не дал – в бумажный пакет сунул и из книги выпрыгнул. Я даже название посмотреть не успел.

– А в пакет-то зачем? – удивилась я.

– Сказал, что из книг только в бумаге можно выходить, иначе никак. Сам-то небось в газетку завернулся, а меня в пакет! – обиженно пробурчал крокодил.

– Дедушка, а покажи письмо, – попросила я. Я так мечтала получить хотя бы маленькую весточку от мамы с папой!

– Да письмо я похоже в книге забыл, на пятьдесят шестой странице, – смутился Бруклин. – Но там ничего интересного не было, в основном всё про вас, сироток…

– Мы не сиротки! – возмутилась я. – Мама с папой по важному делу уехали! Они скоро вернутся. А мы и сами можем! Без всяких там розовых крокодилов!

И тут же поняла, что наговорила лишнего. Ведь Бруклин был вполне себе милым дедушкой. Кто знает, может с появлением его наша жизнь станет чуточку веселее. Мы ведь друг друга уже наизусть выучили, как крокодил свою пятьдесят пятую страницу. А вот дедушка был для нас как новая книга – сулящая много интересных приключений.

Поэтому я быстренько чмокнула дедулю в шершавую щёку и сказала:

– А вообще-то ты очень милый. Оставайся! Дедушка.

Крокодил засветился от счастья и стал такого красивого фламингового цвета, что я на минуточку сама захотела стать крокодилом. Только непременно розовым, как дедушка!

Уснуть мне так и не удалось. И пока дедушка похрапывал, издавая носом смешные булькающие звуки, я в мечтах путешествовала по диким джунглям в поисках того самого озера с птицами Ооо. Эх, найти бы эту книгу!

5. Книжные черви

Пора, наверное, уже и родителях рассказать. Хотя, если вам про взрослых не интересно, можете эту главу пропустить. Я не обижусь. Про розового крокодила-то гораздо увлекательнее читать! Хотя с моими мамой и папой тоже не соскучишься!

Папа знает такие страшилки, что вам и не снились! И не приснятся, если папу послушаете. Потому что спать не сможете. Хотя мы уже привыкли и хохочем на самых жутких местах. А мама может из зубочисток и печенюшек за три минуты смастерить макет трёхэтажного домика на дереве, да ещё и с террасой и бассейном. А всё потому, что наши родители – «книжные черви». Что вы смеётесь – это, между прочим, такая профессия!