6:0 в пользу жизни

— Я хорошо понимаю, что деньги надо платить в любом случае и у меня есть соответствующий финансовый ресурс, — ответил гость и, заметив тень сомнения на лице Расина, добавил, — у меня есть родственник, который согласен профинансировать эту затею.

Дальше отпираться было бессмысленно. Лучковский знал куда и к кому он пришел, и Расину, каким бы он занятым не был в этот день, надо было разбираться с информацией, которая, по всей видимости, находилась в старой папке на молнии, которую Лучковский держал в руках.

— Вы из армии в каком звании уволились? — решил он спросить своего гостя.

— Капитаном третьего ранга, четыре года назад. А, что, до сих пор заметно? — ответил Алексей Борисович.

Капитан третьего ранга Алексей Борисович Лучковский флотскую службу любил, но не настолько, чтобы терпеть те её тяготы и лишения, которые проистекают не из особенностей армейского быта, а возникают исключительно из тупости и скудоумия некоторых начальников и командиров.

Поэтому, имея на плечах погоны с двумя просветами и одной звездой, а за плечами — конфликт с заместителем командира группы по воспитательной работе, не имея приличного жилья, кроме маленькой служебной квартирки в заполярном Североморске, Лучковский решил махнуть на все это рукой, написал рапóрт, а через четыре месяца уже распаковывал чемоданы в квартире родителей, половину которой они уступили сыну и его семье.

После увольнения с флота Лучковский пошел работать на фабрику «Салют» главным механиком, одновременно поступив на вечернее отделение университета, где бывшие офицеры получали экономическое образование. На фабрике бывший флотский офицер проработал два года и ушел оттуда, желая попробовать на практике свежеполученные экономические знания.

Однако само получение диплома не принёсло Лучковскому больших денег. Занимая должность коммерческого директора небольшого предприятия, занимающегося строительством, Алексей не чувствовал ни удовлетворения заработной платой, ни востребованности своих новых экономических знаний.

Алексей все чаще задумывался о том, что с успехом мог бы работать директором фабрики «Салют», которую за два года узнал почти досконально.

В открытом акционерном обществе «Салют» акционеров было уже менее сотни, хотя десять лет назад, когда фабрика акционировалась, их было около четырехсот.

За это время директор фабрики, Владимир Ильич Колобков, потихоньку, не торопясь, не поднимая цены, прикупил сорок процентов акций, а еще около шести процентов приобрела начальник отдела кадров, «фронтовая подруга» Колобкова.

Поскольку подругу Колобкова на фабрике активно не любили за её вмешательство во все дела, то эта нелюбовь распространялась и на безобидного, в общем-то, Колобкова. Поэтому возможности Колобкова по дальнейшей скупке акций были исчерпаны.

Из акций, не принадлежащих Колобкову с подругой, львиная их доля, двадцать три процента, принадлежала главному инженеру, еще шесть процентов были в собственности у главного бухгалтера, примерно по четыре процента находились у двух женщин пенсионного возраста, до сих пор работающих на «Салюте» начальниками смен.

Все это Лучковский рассказывал Расину, время от времени доставая из своей папки тот или иной документ и предъявляя его в подтверждение сказанного.

В том, что никто из нынешних акционеров свои акции Колобкову не продаст, Лучковский был абсолютно уверен. И главный инженер, и главный бухгалтер давно мечтали избавиться от Колобкова, и в них Лучковский нашел себе союзников. Хорошее знание ситуации на фабрике вселяло в него уверенность, что ему удастся собрать более пятидесяти процентов голосов: либо купив акции, либо взяв доверенности для голосования у нынешних акционеров.

— Ну, что же, Алексей Борисович, — в конце разговора сказал Расин, — затея ваша мне понятна, шанс у вас есть. Но это только при условии, что вы сумеете набрать не менее половины голосов. А что дальше будем делать — посмотрим, когда решите эту непростую проблему. В общем — вперед, гардемарины! Получите нужный результат, поговорим о наших дальнейших планах.

Расин не думал, что Лучковскому удастся получить в свое распоряжение нужное количество голосов акционеров фабрики.

С учетом того, что директор и его подруга располагали сорока шестью процентами акций, то Лучковскому надо было собрать практически все остальные акции и, к тому же, сделать это незаметно для Колобкова. Последнее условие было особенно важным, поскольку Колобков, занимая директорский кабинет, располагал возможностью надавить на подчиненных и развалить совершенные ими сделки купли-продажи акций. Поскольку Колобков в нарушение закона продолжал сам вести реестр акционеров фабрики, то это означало, что купленные Лучковским акции необходимо было пока не регистрировать в реестре, а помимо договора и передаточного распоряжения оформить и нотариально заверить доверенность для голосования на общем собрании акционеров.

Расин, прикинув возможности Алексея Борисовича и его небольшой опыт корпоративных действий, решил, что ничего удивительного не будет, если с Лучковским они больше не увидятся.