Читаем 60 дней по пятидесятой параллели полностью

— Критика, в основном, правильная. Седею и лысею в беспокойстве за 65-й год. Семилетка на целине — это борьба за прогресс урожайности всеми средствами. Пять лет прошло, на глазах овсюг расплодился. Теперь уберем хлеба и пахать, пахать зябь до последнего гектара — глушить овсюг! Севооборот введем. Целине нужен широкий фронт строительства жилья, школ, клубов, дорог, ферм, плотин, полный размах зеленого строительства. За питание все возьмемся. Будем просить девушек взять шефство над столовыми. Пусть повар будет самая уважаемая профессия на целине. Помощников бригадиров выделим по общественному питанию. Профорги, комсорги рабочий контроль наладят — общественное питание наш второй фронт…

Долго говорит Франк. Темнеет ночь, там и тут светятся огоньки папирос, люди тихо, стараясь не помешать, плотнее придвигаются к столу…

Окончилось собрание. Заходим к директору попрощаться. Он сидит один в своем небольшом, скупо обставленном кабинете. Лицо усталое, но глаза молодые, полные огня.

— Вот и познакомились… — Франк чему-то улыбается. — Жизнь полна неожиданностей: автор статьи, которую сейчас обсуждали, редактор областной газеты. Полгода назад написал хвалебный очерк в той же газете: «Труд, равный подвигу», и героем статьи тоже был я.

В 1954 году Франк работал главным агрономом в одном из воронежских совхозов, добровольно пошел на целину. Восемьдесят охотников из воронежского совхоза поехало с ним да еще двести пятьдесят добровольцев присоединилось.

— Приезжаем — пустая степь. А вспахать надо шестьдесят тысяч гектаров — целое маленькое государство! Из ЦК к нам приезжали, так потом признавались: «Во сне видели твой совхоз, не верилось, что вспашешь такую «махину». Но вспахали…

Многие сомневались: засеем ли море поднятой целины. Засеяли. Говорить некоторые стали, что не уберем, не вывезем горы зерна. Убрали, вывезли. Построили первые поселки, проложили дороги. Во всем мире ни одно хозяйство не сдавало столько зерна — почти пять миллионов пудов в год и притом дешевого. За пять лет дали тридцать шесть миллионов рублей прибыли государству. В Прагу на выставку попали, каждый год на Всесоюзной участвовали…

В словах директора нет похвальбы и рисовки — звучит гордость за свой труд и труд соратников. Он ни словом не обмолвился, что в 1956 году ему присвоено звание Героя Социалистического Труда и заслуженного агронома республики.

— Упрекает меня редактор, что мало собраний в совхозе. Так ведь у нас не цех заводской, а целина, люди раскинуты по полям, работают да и живут в бригадах — в чистом поле. Мы делаем проще: собираются у меня в кабинете бригадиры, все ветераны целины, садятся на диван, на стулья «в круг», и начинаем запросто беседу: «Скажи, Павел Алексеевич, как бы тут получше сделать?» И пойдет откровенный разговор да обмен советами, вся мудрость раскрывается, только успевай — на ус наматывай, выбирай самое правильное. Разговор идет от всего сердца, не по шпаргалке. И единоначалие ничуть не страдает — верное решение только укрепляет его. Как у запорожских казаков, — смеется Франк. — Все эти годы шли мы без оглядки в наступление. Иначе и нельзя было. Разрыв образовался, отстали тылы. Колоссальные объемы производства и недостаточное материальное снабжение, малый объем жилищного и бытового строительства. Вот и достается нам от народа. Целине нужен соответствующий — гигантский размах строительства, в достатке машины, стройматериалы, опытные строители, продуманная система скоростной технологии, озеленение, вода. Все на собрании говорили правильно, а ведь мы бились за каждый гвоздь, лист железа, мешок цемента, за каждый кубометр строительного леса, за каждую бочку воды. А ведь Сибирь рассекают великие полноводные реки. И верховья этих рек заходят к нам на целину…

Взгляд Франка направлен в глаза, упрямый подбородок выпирает.

— Все мы на целине ждем крутого поворота, кардинальных решений судеб целины, — говорит он.

Этот памятный разговор происходил накануне такого поворота. Прошло немного времени, и на целину приехал Никита Сергеевич Хрущев. Родился Целинный край, потом Западно-Казахстанский, объединившие целинные земли Казахстана в два мощных природно-экономических узла.

На зональном совещании, на совещаниях передовиков сельского хозяйства в Целинограде и Алма-Ате была намечена широкая программа комплексного развития хозяйства целины.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Костромская земля. Природа. История. Экономика. Культура. Достопримечательности. Религиозные центры
Костромская земля. Природа. История. Экономика. Культура. Достопримечательности. Религиозные центры

В книге в простой и увлекательной форме рассказано о природных, духовных, рукотворных богатствах Костромской земли, ее истории (в том числе как колыбели царского рода Романовых), хозяйстве, культуре, людях, главных религиозных центрах. Читатель узнает много интересного об основных поселениях Костромской земли: городах Костроме, Нерехте, Судиславле, Буе, Галиче, Чухломе, Солигаличе, Макарьеве, Кологриве, Нее, Мантурово, Шарье, Волгореченске, историческом селе Макарий-на-Письме, поселке (знаменитом историческом селе) Красное-на-Волге и других. Большое внимание уделено православным центрам – монастырям и храмам с их святынями. Рассказывается о знаменитых уроженцах Костромской земли и других ярких людях, живших и работавших здесь. Повествуется о чтимых и чудотворных иконах (в первую очередь о Феодоровской иконе Божией Матери – покровительнице рожениц, брака, детей, юношества, защитнице семейного благополучия), православных святых, земная жизнь которых оказалась связанной с Костромской землей.

Вера Георгиевна Глушкова

География, путевые заметки
Голубая ода №7
Голубая ода №7

Это своеобразный путеводитель по историческому Баден-Бадену, погружённому в атмосферу безвременья, когда прекрасная эпоха закончилась лишь хронологически, но её присутствие здесь ощущает каждая творческая личность, обладающая утончённой душой, так же, как и неизменно открывает для себя утерянный земной рай, сохранившийся для избранных в этом «райском уголке» среди древних гор сказочного Чернолесья. Герой приезжает в Баден-Баден, куда он с детских лет мечтал попасть, как в земной рай, сохранённый в девственной чистоте и красоте, сад Эдем. С началом пандемии Corona его психическое состояние начинает претерпевать сильные изменения, и после нервного срыва он теряет рассудок и помещается в психиатрическую клинику, в палату №7, где переживает мощнейшее ментальное и мистическое путешествие в прекрасную эпоху, раскрывая содержание своего бессознательного, во времена, когда жил и творил его любимый Марсель Пруст.

Блез Анжелюс

География, путевые заметки / Зарубежная прикладная литература / Дом и досуг