60 лет-не возраст №2-2007

Но античность не знала современных представлений о любви, семье, браке и верности-неверности-ревности. Очень свободная личная жизнь, очень гибкая светская мораль и практически не знавшая моральных ограничений многобожная религия, развитая система семейного и имущественного права — все эти институты оставляли римлянину мало пространства для бурного развития чувства любовной ревности. Мужчина-римлянин был поглощен делами государственными, жен и наложниц менял легко и быстро, на мелочи вроде ревности у него просто не оставалось времени. Женское мнение, как всегда, в расчет не принималось.

Зато в средние века, в эпоху появления института частной собственности, ревность буквально расцвела. Главным «цветником» и питомником ревности стала европейская цивилизация. Люди, воспитанные в лоне традиционных цивилизаций Востока, и сейчас удивляются тому, что в европейском искусстве и литературе темы любви и ревности занимают, по их мнению, неподобающе много места.

Европеец, индивидуалист и собственник, распространил чувство собственности на любовь и брак и тем навсегда приговорил себя бояться ревности и мучиться ею по поводу и без повода. Чувство любовной ревности у него сохранилось и в форме острого эмоционального переживания (что благородно), и в форме негодования ущемленного собственника, которому беззаконно урезали «контрольный пакет» вопреки размеру вложенного капитала (что совсем не благородно).

Психологи и психиатры всегда особо отмечают так называемый «бред ревности», возникающий на почве хронического алкоголизма. Человек, страдающий недугом пьянства, может дойти до крайних стадий моральной и физической деградации, забыть себя и других, фактически разрушить семью — но любовная ревность, принявшая форму навязчивой идеи, продолжает его преследовать. Что говорит о глубоком укоренении этого чувства в душе европейцев едва ли не на генетическом уровне.

Характерно, что точно такое же чувство ревности, которое мы обычно связываем с любовными отношениями и семейной жизнью пары, может проявляться и в отношениях совсем не любовно-семейных. Известны дружеская ревность (Маша ревнует подругу Дашу к их общей подруге Наташе), деловая ревность (деловой человек кипятится и переживает по поводу успехов другого делового человека), детская ревность старших детей к младшим, творческая ревность среди деятелей искусства…

Нетрудно заметить, что ревность не живет без зависти и возникает на ее основе. Но если зависть может проявляться по отношению к «неодушевленным предметам» (благосостоянию, общественному положению, таланту, уму), то ревность всегда связана с межличностными отношениями, с «правом обладания» конкретным человеком.

Так что же получается? Ревность — сугубо отрицательное качество? Вовсе нет. Вспомним, что наши недостатки — суть продолжения наших достоинств. Человек, лишенный чувства любовной ревности, скорее всего не может и любить — он вроде как неживой. Классический образец такого типа — так называемый донжуан, то есть профессиональный разбиватель женских сердец. Он не мог бы заниматься своим неблагородным делом, если бы мучился чувством ревности, но оно ему несвойственно, и он спокойно уступает другим тех, перед кем еще вчера стоял на коленях. Правда, и тот, кто обладает избытком ревности, то есть патологический ревнивец, — тоже в любви не мастер, скорее самомучитель и убийца собственных и чужих чувств.

Каков же вывод? Ревность — чувство в общем благородное, но опасное и малополезное. Она обладает способностью вытаскивать из человека не самые лучшие его душевные качества и подвигать на не самые благоразумные поступки. А потому лучше ее не вызывать и не провоцировать. Человек, обуянный чувством ревности (неважно — обоснованным или необоснованным), не способен прислушаться к доводам здравого смысла и, скорее всего, наломает дров, даже если искренне хочет «восстановить справедливость».

И все же разом избавиться от этого чувства мы не можем — для этого всем нам придется в одночасье стать людьми другой культуры. Так давайте же не будем давать никому повода для ревности — ибо стать ее объектом ничуть не слаще, чем возревновать самому.

СЛОВО И ОБРАЗ

Виктор Ахламов, фотокорреспондент

С давних времен живет и человеке потребность выразить себя через слово и образ.

Слово и образ идут рядом на протяжении всей истории человечества. Современный мир открыл перед нами новые возможности.

Появившаяся в XIX веке фотографии быстро и уверенно заняла свое место среди традиционных видов изобразительного искусства. А с недавним приходом в мир цифровых фотоаппаратов этот вид творчества, простой и доступный, стал почти всенародным.

Арсений Тарковский

Фотография