60 лет-не возраст №2-2007

Частыми гостями Сошальского были Олег Ефремов, Вячеслав Котеночкин и Евгений Евстигнеев, который одно время просто жил в квартире друга. У каждого из них был свой темперамент, свои любимые темы для дискуссий. Олег Николаевич — философ. Котеночкин — кладезь анекдотов и смешных историй. Сошальский — мастер розыгрышей, веселый человек. Евстигнеев, как правило, молча слушал их споры, плотно налегая на еду, хмыкал и ни в какие дискуссии не вмешивался. Но если его что-то сильно цепляло, он взрывался, как петарда, и тут уж оратора было не унять.

Однажды Ефремов и Котеночкин решили разные точки зрения на сложную творческую проблему выразить конкретно — сыграть этюд. Сошальский активно подыгрывал тому и другому. Придумали довольно острый сюжет: человек стоит у двери в общественный туалет. Долго ждет. Стучит. Потом дергает за ручку, дверь открывается, а там… висит тело.

Роль общественного туалета играл огромный стенной шкаф. Первый артист мастерски изобразил молчаливое ожидание, вежливо постучал. Приоткрыв дверь, увидел тело, испуганно замер, огляделся по сторонам и быстренько исчез. Второй, наоборот, громко возмущался долгим ожиданием, нервно стучал и дергал за ручку. Наконец, рывком открыл дверь, потом истошно закричал и стал звать на помощь.

Оба этюда были сыграны одинаково убедительно и талантливо. Трудно было отдать кому-либо предпочтение. Тогда друзья направились к спящему ничего не ведающему Евстигнееву, растолкали его и попросили сыграть этот нехитрый сюжет.

И вот снова та же сцена возле туалета. Человек подходит нетвердой походкой, скрывая подступающую потребность. Потом начинает выделывать сначала ногами, а затем и всем телом уморительные кренделя. Великий артист неистощим на позы. Вот он стучит, еще сохраняя пристойность… Вот он уже дубасит в дверь, упираясь ногой в притолоку, а затем срывает ее с петель. Увиденный «ужас» его нисколько не пугает. Он хватает тело и вместе с веревкой выбрасывает его из кабинки. С победным криком бросается в туалет и по мере того, как совершается естественное, простое дело, начинает петь радостным утробным голосом. Закончив процедуру, человек легкой, танцующей походкой уходит прочь.

Гости смеялись навзрыд. И было ясно, за кем на этот раз осталась творческая победа.

Конек-Горбунок

В 70-е годы мы были на гастролях в городе Муроме и проживали в однозвездочной гостинице. Эту звездочку присвоили гостинице за то, что она была чуть ли не единственным местом в городе, где иногда давали горячую воду. Оттого там соблюдался строгий пропускной и прописочный режим.

Играли мы спектакль «Забыть Герострата» с Владимиром Сошальским в главной роли. Все тело героя покрывали темным раствором морилки, чтобы придать ему смуглости, — действие происходило в Древней Греции. Но в муромском театре горячей воды не было. Поэтому сразу после спектакля, не раздеваясь и не разгримировываясь, Сошальский, накинув плащ, примчался на театральной машине в гостиницу, чтобы успеть вымыться, пока есть горячая вода.

Быстро подойдя к администратору, он попросил ключ от номера.

Администратор, довольно молодая женщина, подозрительно посмотрела на странную фигуру и спросила:

— Ваша фамилия?

Театральные байки

— Сошальский.

Она посмотрела в свой кондуит и, еще больше насторожившись, сказала:

— Нет. В этом номере прописан другой человек.

— Как это? Кто же?

— Федосьев, — надменно уличила она обманщика.

— Так это же я!

Здесь надо пояснить, что в то время по паспорту Сошальский действительно был Федосьевым, это фамилия его отца.

— Как? — возмутилась администраторша. — Вы же сказали, что вы Сошальский. А теперь говорите, что Федосьев.

— В театре я — Сошальский, а по паспорту — Федосьев.

— Как это, гражданин? У вас что, две фамилии? Так не бывает.

— Не бывает? А Бонч-Бруевич? А Мусин-Пушкин, Петров-Водкин, Щепкина-Куперник?

— Гражданин, не валяйте дурака! Пушкин, он и есть Пушкин. А Петров живет в сорок восьмом номере. И не говорите напраслину — он порядочный тихий клиент, непьющий. Бончи и Бруевичи к нам не приезжали. А Щепкина?.. Это понятно, значит, она жена Коперника.

— Но я работаю в театре. У нас так принято — двойные фамилии, сценические и в жизни: Алексеев-Станиславский, Немирович-Данченко, Качалов-Шверубович, Книппер-Чехова. Знаете?

— Никого не знаю и знать не хочу, — упорствовала девушка.

— Ну, а Федосееву-Шукшину знаете?

— Так что же, вы хотите сказать, что Федосеева — ваша жена?

— Нет, что вы…

— А Орлова и Раневская не ваши жены?

— Нет, но вполне могли бы ими быть.

— Ну, ладно, — сдалась вконец измученная администраторша, — кто-нибудь может подтвердить, что вы не Федосьев, а Сошальский?

В этот момент в вестибюль вошла Людмила Ивановна Касаткина. Услышав последние реплики, она расхохоталась и сказала:

— Я могу подтвердить, что он Владимир Борисович Сошальский, мой партнер и замечательный артист.

Администраторша достала вожделенный ключ и произнесли сакраментальную фразу:

— Идите скорее мойтесь, Конек-Горбунок!

Но в это время горячую воду в гостинице уже отключили…

ПСИХОЛОГИЯ

Чудовище с зелеными глазами