621516

Наверное, существовали какие-то законы и правила в этом странном мире, где можно было смотреть на мужчин, которые обвязывали вокруг женщин веревки, но Славик, к счастью или несчастью, не знал их. Поэтому, совершенно ни о чем не думая, он размахнулся и со всей дури заехал ладонью по щеке Кирилла. Тот дернулся, развернув голову, но ничего не сказал. Не издал ни звука, только пальцы перестали бегать туда-сюда.

Славик повторил движение другой рукой – с тем же эффектом.

Он вспомнил, как в школе нарывался на драки, стараясь спровоцировать оппонента любыми средствами, подключая самые банальные шуточки и стишки. Нужно было просто дождаться первого удара, чтобы развязать себе руки, и Славик научился делать это мастерски.

Скоро стало ясно, что Кирилл быстрее разобьет губы в кровь и получит случайный фингал под глазом от усилий Славика, чем откроет рот хоть для чего-то. Выражение лица было каменным, превратилось в маску, и вне зависимости от силы удара он не менял его, по инерции двигая головой то в одну сторону, то в другую.

Чертова марионетка.

Славик огляделся, выискивая взглядом предметы, о которых говорил на улице Кирилл. Не было ни плетки, ни веревки – ничего. На самом деле, Славик был бы сильно удивлен, если бы подобные вещи попали в его руки от добродушного дядьки Филиппа Михайловича после минутного знакомства. Но проверить стоило – мало ли что.

В комнате стояло два стула, и на том арсенал, находящийся в распоряжении Славика, заканчивался.

Он поставил один из стульев к двери, обошел Кирилла сзади и с силой надавил на плечи:

– Лучше сделай это сам, – в голосе Станислава больше не было хрипоты, зато появилась целая тонна стали.

Кирилл опустился на колени без дополнительных пояснений, а Славик без особого удовольствия подумал, что это, наверное, не самый оригинальный жест, и наверняка в этой же комнате с кем-то другим он…

Мысль пришла внезапно, она затопила все сознание Станислава, вытеснив неприятную ассоциацию с другими людьми в той же комнате. Он расстегнул пряжку брюк и вытянул пояс.

Оставалось только пододвинуть стул и стянуть с Кирюши мешковатые джинсы.

– Если тебе будет плохо, и ты не скажешь мне об этом, я тебя убью, – пригрозил Славик, и только когда сам себя услышал, осознал каламбур в полной мере.

Самая первая ассоциация – разозлившийся отец, который любил воспитывать сына дедовским методом – уплыла за горизонт мыслей очень быстро. Пришла другая, куда приятней, и Станислав оставил ее, чтоб занимала сознание и не пускала другие. Эта мысль была про то, что сейчас, вот прямо сейчас, Кирилл не может ни о чем больше думать.

Удары были сильными – Славик решил, что вытрясти хоть что-нибудь из ботаника можно только от большого размаха. Первый десяток тот вытерпел, не пикнув, но потом заскрипел зубами и сбил дыхание. Станислав решил, что это его личная победа в странном соревновании: «1:0», на этот раз уж точно.

Пояс выскальзывал из рук, его приходилось перехватывать, но очень быстро Славик набил руку и совершенно не задумывался о том, что делает. Он поймал себя на мысли, что перестал считать не только удары, но даже время. И эта вот мысль испугала его до ужаса.

Он выбросил пояс, обошел Кирилла и, приподняв лицо, заглянул в глаза.

– Живой?

Ботаник слабо улыбался, и явно не мог сфокусировать взгляд в одной точке – бегал им от одного глаза Славика к другому.

– Ты меня слышишь вообще? – испугался Станислав.

Кирилл кивнул и улыбнулся чуть сильнее.

Ушло несколько минут на то, чтобы одеть ботаника, застегнуть пояс и при этом не позволить Кирюше завалиться на пол.

Он уже хотел выходить, но еще раз посмотрел на Кирилла и решил, что совершенно ничего плохого не будет, если они еще с десяток минут просто посидят друг с другом. Было совершенно ясно, что вытаскивать ботаника к музыке и девочкам сейчас не самое подходящее время.

– Садись рядом, – предложил Славик, расположившись на полу. Кирилл сел совсем близко, стараясь при этом не касаться соседа. – Да чего ты жмешься к стеночке?

Станислав сграбастал в охапку Кирюшу и прижал к себе – тот облегченно выдохнул и развалился на коленях Славика. Тогда-то и стало ясно, что из комнаты они не стали выходить очень не зря.

Славик, наконец, почувствовал то, что невозможно было игнорировать, как только схлынул адреналин происходящего, – собственное возбуждение. Стало неловко, страшно и одновременно, само собой, приятно. Славик редко возбуждался «вдруг», давно прошли золотые годы у доски химички.

Он постарался передвинуть ноги поудобнее, но этим движением сбил с толку Кирилла. Ботаник посмотрел на Станислава своим безразличным взглядом, вдруг резко перевернулся и практически уселся сверху, опираясь ладонями в пол.

Славик как в замедленной съемке видел движения Кирилла: его длинные хрупкие пальцы, которые расстегивали заново пояс и потом ширинку, губы, которые чертов ботаник ухитрился облизать не хуже начинающей порно-актрисы, волосы, за которыми – чертов черт! – почти ничего не было видно.