621516

День, когда они познакомились с Чарльзом, ничем особым не отличался. Только через несколько месяцев Джеймс начал думать о нем, как о чем-то значительном. О своеобразной точке старта, когда кокон начал давать трещину. Чарльз подсел к нему за барной стойкой и спросил будничным тоном:

– Ты бесплатно даешь или есть прайс?

Спросил и уставился своими ореховыми глазами, внимательными, насмехающимися и наглыми. Джеймс от этой наглости задохнулся и потерял дар речи. Молчал, будто воды набрал в рот, и ничего не мог ответить.

– Чарльз, – мужчина протянул руку, а Джей-Джей, как в замедленной съемке смотрел за своей собственной, которая потянулась навстречу и легко поддержала чужую.

– Да ты прямо ебучий принц, – выдавил парень, чтоб как-то разрядить обстановку. Слишком серьезной была она для второсортного бара и двенадцати часов ночи. Слишком паршивым становилось настроение и нужно было что-то сильное, броское, что-то, что помогло бы вывести из замешательства самого себя.

Чарльз отшучиваться не стал, но заказал выпить и выбрал самый дорогой джин, который только нашелся в забегаловке, и у Джеймса от этого заказа похолодели ноги и задрожали пальцы. Появилось ощущение, что Чарльз знает о нем слишком много.

Они сидели и пили, и «ебучий принц» молчал, а Джеймс начал думать, размышлять, гадать, прикидывать, строить теории и очень быстро вылетел из своего вольготного состояния мистера Хайда. Теперь он был душечкой Джекилом, готовым спасать ночные улицы города от самого себя.

Расплатившись за пару бокалов, Чарльз вышел из бара и скрылся из поля зрения Джеймса на несколько дней. Дни эти были муторными и тусклыми, потому что днем приходилось гадать о вечерах, а по вечерам он не мог отвлечься от дневного. Жизнь превращалась в быт, от которого всеми силами бежал Джей-Джей всю свою недолгую двадцатилетнюю жизнь. Чарльз одним бокалом джина выбил у него почву из под ног и заставил размышлять о вещах, давно погребенных под грузом событий и привычек.

– Привет! – раздалось над ухом, и Джеймсу не нужно было разворачиваться, чтобы понять, кто стоит позади него. Чарльз снова сел рядом, заказал ту же выпивку, но в довесок купил дорогих сигарет.

– Рассчитываешь сумму? – криво усмехнулся Джей-Джей, заставляя себя посмотреть в глаза нахалу насмешливо и безразлично. Получилось жалко, испуганно и неестественно.

– Не переживай, это просто выпивка, – подмигнул Чарльз. На нем был деловой костюм, который Джеймс запомнил еще с прошлого раза, и сказать о его занятиях и образе жизни по фигуре было чертовски сложно. Банкир? Бизнесмен? Брокер? Член мафиозной группировки? Бандит? Террорист? Джеймс ползал взглядом по чужой фигуре, отмечая отсутствие деталей, и понял, что до сих пор ничего не знает о человеке, который второй раз угощает его выпивкой.

– Что тебе надо? – это был ключевой вопрос. Вопрос, по которому Джеймс определял, в какое время суток нужно встречаться с человеком.

Чарльз улыбнулся и пожал плечами. Это могло означать «Ничего» или «Всё» или даже «Кто ты, мать твою, такой, чтобы спрашивать подобное?».

– Часто бываешь здесь, – сказал Чарльз вместо нормального ответа.

– Часто, – кивнул Джей-Джей, – а тебя вижу второй раз.

– Что, всех уже выучил? – Чарльз еще раз просверлил собеседника взглядом, заставив отвернуться. Расхохотался и добавил, – бу!

Джеймс отскочил, вылив остатки джина на барную стойку, а Чарльз все хохотал на радость невольным свидетелям такого позора, допил свою порцию, оставил деньги и пошел к выходу.

Очень быстро встречи с таинственным Чарльзом стали традицией. Джеймс приходил в бар по инерции: никто здесь уже не интересовался его задницей, никому не было дела до его историй, он был прочитанной книгой и его бы давно списали в утиль, если б только он не платил из своего кошелька, а так – оставайся, сколько захочешь. Джеймс приходил, чтобы дождаться странного собутыльника.

– Эй, мистер, – обратился однажды Чарльз к бармену. Седовласый дядя посмотрел на постоянного клиента со смесью подобострастия и жгучей ненависти – богачей здесь не любили. – Вы знаете, что молодому человеку не исполнилось двадцати одного?

Бармен выразительно посмотрел на биту рядом с кассой, а Чарльз только расхохотался еще громче. Ему, казалось, было плевать на бармена, биту, кассу, бар и даже на Джеймса, но Джей-Джей видел в происходящем некую игру и все пытался понять ее правила.

Шли недели, потом месяцы. Джеймс продолжал хорошо учиться, но напряжение, которое раньше легко было снять с помощью пары мускулистых рук и тюбика крема, теперь накапливалось изо дня в день. Разговоры с Чарльзом были интересным хобби, но совершенно не способствовали отдыху. После этих разговоров, иногда секундных, умещавшихся в одну короткую реплику, Джеймс чувствовал себя марафонцем, который бежал из одной эпохи в другую, чтоб сообщить о том, что Троя пала. Во всяком случае, он был уверен, что его используют, и делают это по непропорционально низкой цене – за стакан джина.