621516

– Не знаю, – Джеймс пожал плечами, – что тут у тебя? Какао? Диван? Где-нибудь валяется ведро смазки и презервативы?

Он хотел разрядить обстановку и перехватить мяч. Забрать инициативу в свои руки, вернуть себе право делать со своей жизнью все, что вздумается.

– Не пори чушь, – Чарльз откинулся на спинку кресла и кивнул в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. – Можем подняться.

– И что будет? – напрямик спросил Джей-Джей. Ему захотелось, чтоб ответ был простым и понятным, похожим на его прежнее расписание.

– Будет то, что я захочу, – внимательные глаза скользили по фигуре Джеймса, задерживаясь на запоминающихся мелочах вроде взъерошенной шевелюры, грязных ботинок, складок на ношенных джинсах.

– Секс?

Чарльз поморщился, будто у него заболел зуб, и показал рукой «ни то, ни се»:

– Вряд ли. Ты же как станция метро утром в будний день.

Джеймс снова потерял дар речи. Интонация, с которой была сказана реплика Чарльза, смысл слов – все, буквально все, переворачивало весь мир наизнанку.

– Пойдем, я объясню лучше.

Вслед за гостеприимным хозяином Джей-Джей поплелся на второй этаж. Всего две комнаты, не считая сортира – не самое роскошное жилье. Дверь в левую комнату была приоткрыта, и Джеймс заметил там кровать и раскиданные по полу вещи. Чарльз открыл правую дверь, вошел внутрь и жестом пригласил гостя.

– Можем остаться здесь, – хозяин дома смотрел на Джеймса, как смотрят любители скачек на беговую дорожку. Что же произойдет? Будет ли что-то удивительное?

Джей-Джей перевел взгляд с Чарльза на обстановку комнаты, открыл рот и замер. Вокруг них валялись веревки, наручники, плетки и предметы, названия которым Джеймс не знал, потому что никогда не интересовался подобными вещами. На то, чтоб связать, нужно лишнее время. Нужна, в конце концов, веревка или хотя бы шарф, а в кабинке туалета не до того.

– Если хочешь остаться, сними куртку, – предложил Чарльз, а сам ушел. Куда – Джеймс даже не задумался. Оставить гостя наедине с ситуацией сейчас было очень уместно. Так делают в морге при опознании тела: дают возможность прочувствовать момент и свыкнуться с новой мыслью.

Чарльз вернулся очень быстро, на нем был не домашний халат, а простые джинсы, и это выглядело уместней махровой, уютной ткани. Джеймс разглядывал предметы и думал о том, что в баре за бокалом джина думал о чем угодно, только не о таком варианте. Он представлял себе женатого мужчину с тремя детьми, собакой и стабильным заработком, который хочет острых ощущений. Представлял себе гея, снимающего таким нехитрым образом мальчиков в разных барах. Представлял даже сутенера, и это была самая пугающая мысль. Маньяки и всякие там копы из полиции нравов выглядели фантастикой. Но такой комнаты в воображении Джеймса не было, поэтому впускать ее в свою реальность он никак не хотел.

– Ты все еще можешь просто уйти, – улыбнулся Чарльз. Он подошел к наручникам, которые валялись почти в центре комнаты, поднял их и отшвырнул подальше.

– Я знаю! – рявкнул Джеймс. Сам не ожидал, что так выйдет, но нервы уже были на пределе. Он стянул с себя куртку и бросил возле входа.

– Ну, ничего себе, – Чарльз усмехнулся и скрестил на груди руки. – Мы можем заработать еще штуку. Снимай футболку и вставай лицом к стене, – он кивнул головой в нужном направлении.

Джеймс нервно снял футболку, пошел к стене, но по дороге споткнулся о моток веревки и чуть не упал – Чарльз подхватил его, непонятно как оказавшись рядом, помог встать на ноги и отошел назад. Первое, короткое прикосновение засело в памяти, и он, стоя лицом к стене, думал: «Еще немного, и что-то произойдет».

Шли минуты, превращаясь в десятки, а потом в сотни, а Джеймс переминался с ноги на ногу, ожидая чего-то. Когда становилось совсем скучно, в голове всплывало краткое прикосновение. Мягкие, теплые руки, ухватившие его в последний момент. Джеймс вспоминал их, потом их обладателя, странные обстоятельства их знакомства, бесконечные ряды бокалов джина и светло-карие, внимательные глаза.

Потом он попытался задремать, потом проснулся, стоя, и понял, что упирается ладонями в стену, чтобы не упасть. Никто не заставлял его, он вообще считал, что позади давным-давно никого нет, но упрямо стоял, будто это было доказательством. Чего? Кому?

За окном рассветало. Джеймс удивлялся тому, что родители не стали звонить ему, а потом вспомнил – сегодня ведь День Рождения. И ничего странного в таком попустительстве нет, просто они решили, что «мальчик уже вырос».

«Мальчик» стоял на месте, не представляя себе, что будет дальше. И понимал, что чувствует такое волнение, такую эйфорию, которые не сравнятся даже с групповушкой, травкой и колесами, взятыми вместе. Ничего не происходило, и в этом было больше смысла, чем в том, что он делал всю свою жизнь.