621516

– Давай дружить? – спросил Стёпка. Смотрел сурово и серьезно, так что за отказ, пожалуй, тут же полез бы драться. Серёжка оценил ход с кнутом и пряником, принял шоколадку и протянул руку. Они обменялись рукопожатием, как взрослые, а на прощанье перед сном Стёпка выдал. – Мы с тобой теперь будем Батьковичами. – Серёжка удивленно уставился, мол, как же так? – Как братья. У меня и тебя отечество одинаковое будет.

– Отчество, – сказал Серёжка. Но в остальном поправлять не стал. К Серёжке «Батькович» прилипло тут же, стоило разок повторить во дворе. Очень Серёжке шло это безликое, но в то же время выразительное, детдомовское отчество. Но Стёпку всё равно звали Рыжиком – братьями стать не сложилось.

Василису, понятное дело, они окрестили Васькой – чтоб была с ними на равных. Бегала она быстрей всех, пряталась так, что нипочем не найдешь, а когда на трудах девчонок научили печь пироги, и вовсе жизнь в округе переменилась. Ваську привёл Серёжка. Увидел, как её дразнили другие девчонки за то, что подстригла волосы, и утащил во двор – играть.

– Я хотела как у Матильды, – объясняла им Василиса. – Как в «Леоне».

Потом они втроем достали запись, посмотрели фильм под покровом ночи, рискуя оказаться без сладкого на неделю, и эта авантюра сплотила их почище армейской круговой поруки. Серёжка говорил всем, что он за Васькой в огонь и воду, и что её пироги вкусней любых других, даже покупных, а Василиса защищала Серёжку перед девчонками, если те начинали шушукаться насчет того, какой он умный и серьёзный.

Во всей этой идиллии наблюдать, как начинали ссориться Васька и Рыжик, было обидно и горько. Ссорились они часто, с наслаждением, и Серёжка всё не мог научиться определять, когда у них это по-серьезному, а когда лучше просто отвлечься и дать им выпустить пар.

– Я ничего не говорил, это она начала!

– Он первый, я только ответила!

И так постоянно. Серёжка всё напоминал им, что они друзья, и что надо прислушиваться, и много чего еще, только Рыжик ещё больше злился, а Василиса отмахивалась и приговаривала: «Без тебя разберусь».

– Премудрая, – выплюнул Рыжик после очередного скандала.

Приклеилось и это. У Рыжика выходило подобрать такие слова, чтоб они цепляли. Потому, наверное, Васька и злилась. Когда Рыжик говорил что-нибудь, невозможно было не слушать его, хотя говорил он часто очень тихо и даже будто бы неразборчиво, так что приходилось прислушиваться. И чем больше к нему прислушивались, тем сильней хотелось слушать его ещё и ещё, и чтоб он не замолкал ни на секунду… Во всяком случае, так оно действовало на Серёжку, а вот Василисе, видимо, такая манера пришлась не по вкусу.

– Говори конкретно, окей? – повторяла она. Рыжик смеялся ей в лицо и называл Премудрой: прозвище вроде и не было обидным само по себе, но когда Стёпка произносил его вслух, получалось язвительно и зло.

Усугубилось всё, когда Серёжка понял, что в кандидатки на роль его супружницы и хранительницы очага Васька годится как нельзя лучше. Учеба подходила к концу, с подработкой вопрос был решён, в общежитии пообещали придержать для него комнату, пока будет в армии, даже с вузом определился, но всё упиралось в даму сердца. Василиса была надежной, обстоятельной, всегда готова была заступиться и, уж конечно, в случае чего не подвела бы. Они с Васькой были бы брат и сестра, если б их кто-нибудь усыновил, а так выходило, что вроде бы всё и в порядке. Серёжка под покровом ночи в коридоре общаги, где они жили по договоренности между детским домом и училищем, изложил свой план Рыжику:

– Я хочу ей на выпускном предложение сделать.

– Вы ж даже не целовались, – невпопад ответил Стёпка.

– Откуда ты знаешь? – Серёжка обернулся и посмотрел подозрительно в пытливые голубые глаза. У Рыжика были красивые голубые глаза, но с веснушками и рыжими кудрями они смотрелись чудно. Казалось, что Рыжика склеивали из разных кусочков, и некоторые были очень красивыми, до жути красивыми, а другие – их явно отковыряли от кого-то другого. В глазах Рыжика Серёжка вечно пытался откопать, о чём Стёпка думает. Потому что вслух Рыжик частенько отшучивался, когда доходило до серьёзных дел.

– Знаю и всё, – отрезал Рыжик, и глаза его мелькнули холодно, так что разглядеть в них Серёжка ничего не успел. Спорить было глупо.

– Она хорошая, – наполовину сказал, наполовину спросил Серёжка. Перед таким ответственным шагом ему хотелось разговорить Рыжика, чтоб тот поделился своим мнением. По таким вопросам у Стёпки хорошо получалось. Наверное, так он компенсировал свою нелепую внешность. Если б еще не умел с людьми ладить, вовсе бы пропал.

– Хорошая, – серьезно кивнул Рыжик, потом некстати вздохнул тяжело и потянулся за сигаретой. Серёжка уже бросил к тому времени, но предвкушение тяжелого разговора заставило его потянуться к пачке. Стёпка поделился сигаретой, прикурил и замолчал.