621516

И вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. Шен не стал кричать ему вслед, что тот так и не объяснил, зачем приперся. Шен боялся, что Дилан все понял. Боялся, что в голове снова раздастся голос отца. Но там был только запах чистящего средства и дым сигарет.

***

Вечером Дилан принес бутылку. Бутылка была дешевой, и покупал ее явно не сам Дилан, а кто-нибудь из его помощников или секретарей. Сам Дилан всегда покупал дорогие бутылки. Шен назвал бы это транжирством, если б только это не были Очень Маленькие дорогие бутылки. Экземпляры для коллекционеров миниатюр. Дилану нравилось вертеть их в руках, а алкоголь получался достойным приложением.

– Что отмечаем? – спросил Шен. Штаны больше не жали – к счастью, когда ты один из двух директоров компании, у тебя есть свой туалет. И комплект смены одежды, на всякий случай. Мало ли, кто прольет чай. Или поможет закурить.

– Джейсон сказал, что дело в шляпе, – беззаботно заявил Дилан. Шен привык смотреть на результаты только после их публичного оглашения. В последнюю минуту у кого-нибудь может оказаться больше бабок.

– Не рановато делить шкурку?

– Нет, не рановато, больше мы все равно ничего не сможем сделать, – Дилан отыскал на полках пару бокалов, протер их салфеткой и разлил виски. – За успех и сотрудничество.

– Окей, уговорил.

Сопротивляться и пререкаться сил уже не было. Шен чувствовал, что его выжали до конца. Сначала выжали его юношескую жертву, потом гордость взрослого, а потом добили амбициозность и успешность. Газеты больше не писали о Шенноне Уилсоне, они писали только о Шенноне и Дилане Уилсонах. И в шутку предлагали переименовать корпорацию в «Братья Уилсоны». Дурацкая игра слов.

– Тяжелый был год, братишка, – сказал Дилан. Шен почувствовал, что это предисловие. Вступительная речь перед книгой. – Хотел тебе еще раз сказать спасибо. Наверняка я выглядел полным придурком, когда мы познакомились.

– Выглядел, да, – кивнул Шен без тени иронии.

– И за честность тоже спасибо, – Дилан залпом выпил первую рюмку, налил себе вторую, выпил ее тоже и продолжил. – Так что я тебе тоже отплачу честностью. Во-первых, ты – гей. Не знаю, в курсе ты или нет, но после того, как ты проигнорировал Супер-Вырез Нинэль, другого диагноза быть не может. Даже у меня встал, честное слово. Если она завтра не попросит об увольнении, я буду очень удивлен. Слишком отчаянный шаг.

– О чем ты? – переспросил Шен. В груди разгорелось пламя, он моментально вспотел.

– Вырез, – Дилан очертил на собственной груди нечто невероятное. – По-моему, она вообще забыла нацепить поверх белья хоть что-то. А ты даже не заметил. Зато заметил кое-что еще, – Дилан посмотрел в точности как утром. Внимательно. Шен потянулся за своим бокалом. – Это паршиво, братишка. Очень паршиво.

Шен хотел превратиться в виски, который пьет, свободно стечь под стул и оттуда устремиться прямиком к фундаменту здания, где никто не найдет его.

– Ладно, пойдем.

Будничный тон заставил Шена послушаться. И он пошел, несмотря на все, сказанное Диланом. Мало ли, зачем нужно «пойти» «братишке». Виски работал мгновенно, Шен вспомнил, что ничего не ел, но был уже в туалете. Щелкнул замок.

– У нас праздник, понял? – Дилан развернул его лицом к себе, и у Шена не было сил сопротивляться. Он думал о том, как здорово было бы стать бутылкой виски. Мысли путались. Перед собой он увидел губы Дилана. – С праздником, братишка.

Шен успел испугаться, что за поздравлением последует поцелуй, и когда поцелуя не последовало, облегченно выдохнул. Голова все еще гудела. Она стала ясной в одно мгновение, вместе с миром, который перестал плыть – Шен протрезвел. Его пояс настойчиво расстегивали.

– Какого хрена?

– Молчи.

– Какого хрена ты…

– Молчи.

– Да что ты…

– Хочешь, чтоб я ушел? Хочешь, чтоб меня здесь не было? Скажи. Скажи, чтоб я вышел. Одно слово: «Выйди». Или замолчи.

Шен пытался открыть рот, чтобы выдавить из себя несчастное слово. Каких-то две несчастных гласных. Он не смог даже разжать зубы.

– Я умею держать язык за зубами, Шен, ты это прекрасно знаешь. Мы в одной лодке. Поэтому не парься. Вообще не парься.

Шен попытался «не париться», но его пробила дрожь. Дилан снова навалился телом и придавил к стене. Губы его теперь были возле уха.

– Я не знаю, что там у тебя было раньше. Кто у тебя был раньше. Сейчас у тебя никого нет. Ни отца, ни матери, ни детей, ни жены. Так что это не их собачье дело, чего ты хочешь. Понял?

Шен почувствовал, что из глаз текут слезы.

– Если ты продолжишь ломаться, я предложу тебе свою несчастную акцию за этот трах, – в голосе Дилана звучала угроза.

Год назад Шен мог бы стиснуть зубы и сказать: «Да». И на утро чувствовал бы себя победителем. Теперь он отрицательно покачал головой, обхватил Дилана за плечи и прижался щекой к его телу.

***

Утром Джейсон прислал письмо с официальным подтверждением. Нинэль принесла распечатанный экземпляр, вставленный в рамку. Шен устало отметил, что она очень старалась.

– Нинэль, можно вас на минутку? – Шен размазывал утро по своему лицу, мечтая о паре чашек зеленого чая.

– Да, мистер Уилсон?