666. Рождение зверя

– Иногда мне кажется, что я не могу точно ответить на этот вопрос. У меня вообще за последние дни накопилось множество вопросов, на которые я не могу найти ответа. Какой-то когнитивный диссонанс. Собственно, поэтому я сюда и приехал, не послал к чертовой матери ваш отель с его приглашением. – Кирилл вытащил папиросу. – Посему предлагаю устроить фак. Но не такой, как в клубе, а в смысле F.A.Q. – frequently asked questions[83]. Если уж ты вызвалась быть моим экскурсоводом в этом причудливом мирке, я хотел бы задать свои вопросы тебе.

– Могу рассказать только то, что знаю. У меня самой тоже множество вопросов без ответа. – Беатриче элегантно стряхнула пыль с плеча.

– Так, может, попробуем найти эти ответы вместе? Например, объясни мне, пожалуйста, вот что. Вы забираете у постояльцев телефоны и говорите, что нельзя фотографировать. Но ведь любой папарацци может подлететь на вертолете и снимать, сколько хочет. Людей на пляже, например. В конце концов, есть же искусственные спутники Земли. Сейчас разрешение снимков из космоса такое, что мы у них здесь все как на ладони.

Беатриче рассмеялась:

– Здесь как раз нет никакой загадки. Ты разве не понял, когда мы подлетали к острову? Над нами защитный купол. Бела не видна ни из космоса, ни с самолета. Для посторонних глаз острова нет – просто океан. Пройти сквозь защиту могут только наши воздушные и морские суда. Купол охраняет гостей от любых посягательств извне, в том числе от излишнего любопытства.

Кирилл подошел к бару, налил себе виски и озадаченно выпил.

– Здесь много известных людей, которые занимаются черт-те чем. Почему я впервые узнал об этом месте только после того, как меня сюда пригласили? Почему никакой информации не просачивается?

Халдейка откинулась на спинку кресла:

– В этом тоже нет ничего удивительного. Никто из наших клиентов не заинтересован в том, чтобы какая-либо информация проникла за купол. У каждого есть свой дракон – нечто, что он хотел бы оставить при себе. А здесь все тайное становится явным. Поэтому и существует своего рода заговор молчания.

– Хорошо, но что здесь делаю я? Как так получилось? Я ведь не премьер-министр, не олигарх, не зведа шоу-бизнеса. Кто они – и кто я. Масштаб совершенно несопоставим.

Беатриче повертела пустым бокалом, беззвучно выражая просьбу приготовить ей еще коктейль.

– Это заблуждение, Кирилл. Для того, чтобы попасть в «Эдем», не обязательно обладать властью, деньгами или популярностью. Многие из этих людей были никем до тех пор, пока их не пригласили сюда. В этом, кстати, еще одна дополнительная гарантия конфиденциальности. Если ты сюда приехал, значит, у тебя есть какое-то важное предназначение для судьбы этого мира. Надо только немного подождать, и ты узнаешь, какое именно. А пока просто отдыхай, расслабляйся. Где еще такое увидишь?

«Похоже, моя шутка про Елисейский паноптикум обретает плоть и кровь», – подумал Кирилл.

– Так это что, инкубатор? – иронически спросил он. – Я-то думал, что это бизнес-проект.

Беатриче улыбнулась:

– К бизнесу это имеет весьма и весьма опосредованное отношение. Тех денег, что платят постояльцы, хватает на то, чтобы поддерживать систему, но не более. Тем более, что ставка для каждого разная и она зависит от размера его кошелька. Некоторые приезжают сюда вообще бесплатно.

Потемкин вспомнил свой разговор с Пороховым. Он достал сигарету.

– Каков же критерий отбора?

– Я не могу этого понять, это не мой уровень посвящения, Кира. Все решают владельцы отеля.

– Посвящения?! У вас здесь что, тоже какой-то эзотерический орден?

– Вроде того. – Беатриче скромно потупила взор. – А почему «тоже»?

– Да так… вспомнил кое-кого… – Потемкин потер лоб. – И кто же эти владельцы?

– Вот бы самой узнать. Среди халдеев ходят слухи, что одной из них является Мадонна Чикконе. Представляешь? Якобы она проболталась одному нашему пуэрториканцу, который был как две капли воды похож на Рикки Мартина, ее неразделенную любовь. К этому халдею Мадонна испытывала нечто большее, чем сиюминутную страсть. Потом он исчез навсегда.

– Какая романтическая история! – саркастически отметил Кирилл.

– Не думаю. Скорее всего, сейчас где-то на дне океана его обитатели доедают его останки.

Потемкин почувствовал холодок и чуть дернулся. Беатриче поспешила его успокоить:

– Но тебе не о чем волноваться. Ты же гость. К тому же, – добавила Беатриче с легкой усмешкой, – госпожа Чикконе тобой пока не интересовалась.

Она сделала акцент на слове «пока», но Кирилл пропустил это мимо ушей.

– Одна вещь, связанная с этими апартаментами, меня сильно беспокоит, милая фея.

– Какая же?

– Ты не знаешь, почему здесь интерьер движется?

– Движется? – насторожилась Беатриче.

– Да, движется, как живой организм. Тут постоянно что-то меняется. Я не понимаю как, но меняется.

Беатриче переменилась в лице. Глаза ее загорелись светом, каким горят глаза золотоискателя, увидавшего в груде руды бесценный самородок.

– Ты шутишь? – Она немного приподнялась от волнения.

– Смотри сама.

Потемкин осушил свой бокал и, подойдя к Дионису, закрыл его собой.