6748

Эля откинула калитку, сплетённую из ивовых прутьев и, прочитав молитву святому Якову, смело вошла во внутрь. Сделав несколько шагов она остановилась, увиденное удивило её. Она думала, что внутри навеса если и есть, то только два три конюха, а тут! Вдоль стен были установлены такие широкие лавки, которые она никогда не видела, на которых сидели, а в некоторых случаях лежали воины, со своим личным оружием. Хотя пики и луки стояли прислоненные к стенам, но тоже были «под рукой». В углу горел очаг, над которым висел котел, наполненный водой. Так как котел был глубоким то костер, разожженный ближе к стене, полностью скрывался им. Несколько воинов было занято тем, что свежевали кур, хотя крови нигде не было видно. Причем свежевали странно, не ощипывая, а, снимая кожу с курицы вместе с перьями. Две куриные кожи с перьями лежали рядом, из них другой воин выдергивал перья. Каждое перо он зачем-то внимательно осматривал. Куриные внутренности тоже лежали рядом, как только один воин закончил выдергивать перья, он тут же передавал наполовину ощипанную кожицу другому, который внутренности курицы засовывал внутрь, после чего он бросал курицу собакам терпеливо лежащим подле. Оставшиеся перья поднимались с пола и бросались в огонь, так, что после курёнка даже перышка не оставалась. Эля не могла понять, зачем это и лишь приглядевшись, она поняла, что перья идут на оперение стрел. Мастер, сидевший в стороне от костра, ловко прилаживал наиболее хорошие перья к стрелам, виртуозно работая лезвием, то, расширяя надрез на конце стрелы, поворачивая лезвия под углом, то наоборот уменьшая его. За все время осмотра, пока Эля наблюдала за судьбой кур, которым посчастливилось в этот раз попасть на противень, её никто не побеспокоил. Лишь, когда она, убедившись, что из этого места нет хода во внутренние покои замка, повернулась, намериваясь выйти обратно во двор, воин, наиболее близко находившийся от калитки, в которую вошла Эля, встал и открыл калитку перед ней. Эля вышла, воин вышел за ней и с поклоном остановился, ожидая распоряжений или просьб посетительницы. Эля, не зная, что делать далее ждала, когда он её спросит или с поклоном проведет в покои, но воин молчал. В конце концов, через полчаса молчаливого стояния, Эля испугавшись, что её хватиться королева мать или епископ понесет на утверждение королю её грамоту, топнула ножкой и нахмурила брови. Воин молча поклонился и, не выпрямляясь, показал рукой, куда нужно идти. Сам же он, молча пошел за ней, правда перед дверью он обогнал её и, поклонившись ниже прежнего, открыл дверь, ведущую во внутренние покои замка.

Эля хотела сделать шаг, но темнота остановила её. Как правило, в замках было много всяческих приступок, лестниц и порожков единственной целью, которых было замедлить продвижения входящего, ведь не известно кто, зачем и с какими намерениями пришел в замок. Но тут случилось неожиданное, воин вошел первым и быстро вернулся с уже горящими свечами. Ошеломленная, таким проворством, Эля уже без боязни упасть, споткнувшись в темноте о порожек или лестницу, вошла внутрь замка. Свечи давали достаточно света, что бы она смогла внимательно осмотреть свой путь и запомнить его, вдруг придется возвращаться бегом, да еще в темноте. Но буквально после десяти шагов, дверь открылась, и она вошла в помещение, освещенное десятью свечами, и пылающим очагом. Неслыханное расточительство, когда днём, когда и так божьего света хватает христианам, жгут восковые свечи, Хотя может, это так и было задумано, чтобы показать богатство посольства. В зале она увидела только двух человек, сидевших за столами и писавших что то перьями. Воин поклонился им и бесшумно исчез за дверью. Писавшие подняли головы, и, рассмотрев внимательно пришедшую гостью, низко склонили головы в знак почтения, затем один из них в черной одежде не поднимая головы, подошел к Эле, и спросил.

– Чем служить госпоже?

Вопрос естественно был задан по латыни, но для Эли выросшей в Испании перевод не требовался. Она лишь спросила,

– Где гегемон посольства¹¹⁴?