6748

–Так, что с вином? Будем? – спросила Эля обеспокоенная тем, что разговор стал переходить на другие предметы вместо главного.

–Будем! – сказал Вася.

–Когда? Через пяток недель? – не унималась она.

–Вечером! Сегодня!

–Ой, ли, Вась ты не врал бы,– предупредил Арсений о грехе.

–Значит так, ты Лёша на руль. Выйдешь на стрежень и через полчаса, опять в тень. Я нырну, а ты через три-четыре часа, вот затем вторым поворотом пристанешь к расшиве, там и выпьем, – ответил им всем Василий.

–Какой расшив? – спросила Эля.

–Такой расшив. Не Расшив, а Расшива это кораблик такой, больше нашего раза в три, за которым мы уже дня три как идем. И который ты Кристя даже ночью не видела. Ни даже огонька с него. Дела, дела. Ну, все! Благослови отче.

После благословления, Вася скинул одежу и, обернув срам свой куском простыни, с середины реки соскользнул вводу. Ладья, освободившись от капитана нехотя, но уверенно вернулась под теневой берег.

–Будем ждать,– сказал Леха.

Но это ожидание было странным, как только ладья пристала к берегу, как оставшейся за старшего Лёха, вместо того, чтобы всматриваться вдаль и быть готовым придти на помощь другу по первому велению души. Он, закрепив руль, быстро спустился вниз в свою каюту, откуда вышел с удочками и сетью. Не дав друзьям, опомнится и спросить его о причине оставления им поста капитана, он, со словами,

– Вот сейчас я тебе Васенька рыбки наловлю столько, за два часа, что ты и за всё утро не натаскаешь,-

Стал шнырять, с завидной неутомимостью, от одного борта к другому расставляя удочки, у левого борта донные, а с правого обыкновенные – с поплавком, походя, успевая закинуть два садка в ближайшие камыши.

–Это Кристя есть грех зависти,– сказал Арсений, наблюдая шныряние друга.

–Это он с Васькой бьется?– спросила Эля.

– Не бьётся, а соревнуется, хотя ты права, бьются они, и не во славу божию, а во имя своего самолюбия,– подытожил монах.

Действительно, вот уже месяца два, как пользуясь своим положением Василий, выходя на рыбалку в самый клев, то есть, когда солнце только, только поднимается, еже утрене приносил к столу осетров на обед или как он любил выражаться,– «на перекусить». Лёху, тоже известного рыбака и спорщика такое положение дел просто выводило из себя. Но сделать он ничего не мог, распорядок дня, регулировал Василий, бесстыдно использовавший свое монопольное право власти. Поэтому, как только появилась такая возможность, Алексей решил, в который раз, доказать Кристе и Арсению, что тоже может рыбу ловить и тем самым унизить Василия.

–Ну да ладно, все одно ждать надо, а тута, хоть эта развлечет, – высказала Эля.

– Так-то оно так, но вдруг с Васькой что случится, а мы тут чудесным ловом рыбы занимаемся. Плохо, – сказал Арсений.

– И ничего с ним не будет, он как ромашка в проруби не тонет, и в полон его не возьмут, охранять такого себе дороже. Ну, а если, что не так пойдет, то успеем, я за временем слежу, – успокоил друзей Алексей.

Эля с Арсением переглянувшись и слегка пожав плечами, словно говоря – делай, что хочешь, принялись убивать время, наблюдая за работой Алексея. Это занятие вскоре так захватило их, что они с досадой встретили окончание чудесного лова. Как только указанное время кончилось Алексей, вмиг собрал все снасти и умудрился, под конец, вытащить разом – два садка из камышей, не промочив полов кафтана.

– И чего дальше будем с рыбой делать, соли то нет столько?– спросил Арсений у довольного собой рыболова.

Алексей потный, но довольный ответил,– Сделаем, так как всегда на моей родине делали, в воду положим, там она и просолится.

–Так дело за малым, воду морскую для засола, как на твоей родине делали, тут посреди Волге найти. Такое и Моисею не по зубам, он ведь все более по пресным водам в пустыне мастер,– съехидничал Арсений.

–Ой, я и дурень, – только и смог сказать Алексей, глядя на гору рыбы возвышающейся над полом ладьи на пол сажени в высоту.

– Убирать надо, а то помрет и вонят будет,– сказала Эля.

–Да давай,– согласился Алексей. Вдвоем они быстро покидали за борт всю мелкую и сорную рыбу, как-то; сомов и воблу, вмести с краснопёркой и карасями. Правда, Эля оставили две стерляди, они оказались соразмерны сковородам. Арсений их быстро разделал, и, напихал в нутро сухих, пахучих трав, потом передал их Эле, которая уложила стерлядок в сковороды, и поставила томиться в печь до обеда.

–На перекус, – пояснил Арсений, беззлобно глумясь над своим другом.

– И чего? И не обидно мне Сеня. Ибо не для собственного самолюбия старался я, а для вас, друзей своих,– ответил Алексей, направляя ладью туда, куда было указано Василием Валентиновичем два часа тому назад.