6748

Бильге подозвал к себе нукера из охраны расшивы и, вручив тому свою пайзцу, отправил его на расшиву с просьбой, показать курултаю пайзцу Абу Али. Как и в первый раз, мальчишка выбежал из под полога расшивы, и всем показал поднос, на котором лежали две тамги-пайзцы. Монголы увидя, пайзцу-тамгу с вороном, летящем в небеса, начали почтительно кланяться. Два хранителя ясы, в знак почтения приложили тамгу к своим глазам и, взяв у улан по плетке стали отвешивать себе двадцать ударов, за непочтение к словам и деяниям хана Бату. И за то, что усомнились в его избраннике. Они решили наказать себя сами, так знали, что если их накажут другие, то им будет во сто крат больнее. Хранители быстро сообразили, что их деяния попадают под статью – самоуправство в походе, и по правде за это часто снимали голову или ломали хребты, последнее по особой милости хана. Смерть без пролития крови удел избранных.

Увидя какое действие оказала тамга с расшивы на сотню Бильге хана, Эркин –хан демонстративно плюнул в его строну и повернулся к помосту на котором сидел Бильге спиной. Потом оно приказал своим людям поднять вертикально копьё с привязанном к наконечнику белым бунчуком. Тем самым он дал понять всем присутствующим, что с этого момента он и его люди представлены сами себе. Как только белый бунчук был поднят к небу и заколыхался на слабом ветру, так с расшивы раздался голос Абу Али Хусейна.

– Я бы не торопился уходить от дорого хана.

–Я Кеннет Мейнард тан Халтона Кавдорского эрл Ранкорн посол великого государя Западного края прошел полмира, что бы найти своего обидчика и обидчика моего государя подлого барона Труафлеш, известного еще как Илай Ефратский.-прокричал в сторону расшивы Эркин хан.

– И стоило идти с Белого острова сюда на реку Итиль, чтобы найти Илая с берегов Евфрата. Евфрат немного в другой стороне,– ответил Абу али Хусейн.

– Откуда ты знаешь, что мой остров называют белым? – спросил удивленный Эркин – хан.

– У Цезаря прочел,– ответил Абу Али.

– У кого?

–У Гая Юлия.

–У кого, Какого Гая ??

– Одного из двенадцати Цезарей правителей Рима,– пояснил Абу Али.

– Мы не знакомы с ним, – ответил гордо Эркин-хан.

–Мы осведомлены и об этом тоже,– сказал Абу Али.

– Я иду, мои люди осмотрят твой неф, – угрожающе сказал Эркин – хан.

– Я вижу, что тебе бесполезно что-либо говорить, но я скажу еще раз, не делай этого,– ответил Абу Али.

В ответ на призыв не совершать ошибку, Эркин-хан лишь взмахнул рукой в сторону расшивы и десять вооруженных мужей, одетых в черные одежды, молча пошли на расшиву. Двигались они: грациозно, плавно почти бесшумно, но в их походке скрывалась смертельная угроза все тем, кто осмелился бы встать у них на пути.

Увидя движение десятка в сторону расшивы Бильге – хан обомлел от самоуверенности посла. По закону он должен был всячески помогать любому, кто предъявил бы ему тамгу-пайзцу. Взмах его руки и его сотня двинулась бы на расшиву, попутно разоружая посла. Но Бильге был так поражен, что стоял в растерянности, опустив руки. Его сотня стояла так же молча, наблюдала за десятком в черных одеждах, осмелившихся нарушить Ясу. Десяток воспользовавшись всеобщим замешательством меж тем, молча вошел под полог. Эркин – хан, что бы рассмотреть как его люди исполняют его приказ, подошел к сходнями почти в плотную. Он вытянул шею, всматриваясь под полог расшивы. Глядя на него половина сотни Бильге хана и Кулун бек на лошадке с двумя уланами, подошли вплотную к сходням. Все молчали. Когда молчание и ожидание стали невыносимыми и самые нетерпеливые уже пытались взойти на сходни, голос с расшивы объявил,

–Не жди напрасно своих убийц Эркин хан, и ты третий исмаилитский Даи¹⁵⁹ посланный самим Старцем Ала ад-дин Муххамадом для убийств, не жди их. Они пришли к тому чему стремились. Они мертвы и волны великой реки Итиль уже несут их в небытие.

Все стоящие на берегу посмотрели на реку, там по течению, словно грязные чернильные пятна, медленно плыли десять тел в черном. Эркин хан и тот, кого Абу Али назвал третьим Исмаилитским Даи, с удивлением смотрели в сторону расшивы. Десяток обученных убийц, каждый из которых стоил десятка воинов, сгинули беззвучно под пологом расшивы. Быстрота, с которой было совершенно десять убийств, заставили Эркин-хана призадуматься. У него в услужении теперь оставалось только три воина – убийцы, а его задание так и не было выполнено. Посольство, отправленное монголами с Евфрата в поисках друзей, было еще им не найдено, и не уничтожено. Кроме того не был исполнен его личный обет, данный им святому Георгию, согласно, которому безродный Илая – посол монгол должен был быть убит за неравный брак с дамой королевских кровей, чью красоту воспевали все трубадуры Гиени. Страх не выполнить свой обет заставил его отойти от сходен. Его же спутник тот, кого назвали третьим, остался на месте, его лицо побелело, а губы задрожали от гнева.

Срываясь на крик, он произнес,

– Я узнал тебя Аршакид, как не скрывайся под пологом, ты не уйдешь от меня.