6748

Пока друзья строили планы, служба закончилась, Торг опустел. Новгородцы, памятуя о наказе владыке, «что все грехи, кроме смертных, тем товарищам – ватажникам, отпустить, которые трезвые завтра придут на утреннюю службу», быстро разошлись по домам, чтобы не впасть в соблазн.

Друзья, чтобы не терять благоприятного случая, собрали остатки пира в короба, тихо поднялись наверх. Хоры Никольского собора были хитро устроены. Они в плане П– образные, занимают западное членение и два примыкающих боковых членения. Входили на хоры через дверь во втором ярусе, в западном членении южной стены.⁶⁸ Кроме того, хоры были отделены от основного объёма нартекса деревянной стеной, упирающейся в своды собора. Там были устроены кельи для монахов, подвизавшихся при соборе. Эти архитектурные конструкции были сооружены внутри собора после восстания 1219г., связанного с ложным обвинением посадника Твердислава Михалковича в том, что именно он выдал Матвея Душиловеца князю на Городище, для суда. Пока Новгород судил да рядил на кончанских вечах, посадник отсиживался на полатях собора. Скучать не скучал, там уже тогда княжья библиотека хранилась, но ночами отчаянно мёрз и страдал от невозможности горячего покушать. Когда всё закончилось. Посадник объявил на вече, что в благодарность за спасение он монахам кельи построит в соборе. Что кстати и сделал, чем удивил всех в Новгороде. Монахи там разжились в тепле и довольстве пока их благочестивую и сытую жизнь не прервал невесть откуда взявшийся чернец Арсений, обманом получивший ключи от хода на хоры и не пускавший туда больше братьев насельников. Монахи ходили жаловаться владыке, но владыка, по неизвестной причине, ключей у Арсения не потребовал, а потребовал устав монастыря для утверждения и благословления. Монахи в ответ расстроились, они думали, что в монастыре живут, а получилось, что нет, так как нет монастыря без устава.

Келья, где болела Кристина, находилась под юго-западной главой собора и была дивно хороша. Большие окна давали много света. Купол с Архангельским ликом, над головой, напоминал небо и заставлял молиться о прощении. Что еще надо монаху? Кристина спала, но крепко прижимала руками к груди свою кожаную сумку. Арсений стал тушить лампадки и свечи на хорах, «во избежание неожиданного возгорания», – как он любил говорить. Потушив все свечи и лампадки, он взял фонарь со слюдяными оконцами вставил туда горящую свечу, показав тем самым друзьям, что можно продолжать задуманное.

Стараясь не разбудить занедужившую Кристю, Васька взял её на руки и бережно понёс её вниз по лестнице в темень и неизвестность. Арсений освещал путь. Алексей с неизвестно откуда взявшимся кистенём в руках хранил сон больной Кристины и безопасность своих друзей. Закрыв за собой кованную дверь в башню, Арсений остановился как бы прощаясь. Друзья, стоя на паперти, терпеливо ждали Арсения. Затем все вместе торопливо спустились на улицу и осмотрелись. Торг без людей был уныл и сер.

–Грустно мне, пошли скорей отсюда,– сказал Лёха и быстро зашагал вперёд по направлению к Великой улице. Идти до Людки нужно было версту с гаком, через всю Торговую сторону, но это уже друзей не тревожило. Они были вместе, делали одно дело, причём дело богоугодное, если Владыка благословил.

Ни от кого, не хоронясь, и никого не встретив, дошли они до внешнего тына, где в надвратной сторожке одиноко и сиротливо грел огонёк. Арсений, обогнав друзей на шесть саженей, легко и бесшумно поднялся в сторожку. Для Лёхи живущего загородом, искусство входить в город и выходить из города в неурочное время было жизненно необходимым навыком. И как видно он часто и с успехом его использовал, так как дверь в сторожку раскрылась перед ним без скрипа, сторож не проронил ни звука, и не было разбито ни одного кувшина или миски. Горевший огонёк лишь немного дрогнул от лёгкого дуновения морозного воздуха, проникшего в строжку вместе с Лёхой. Ворота бесшумно открылись. Когда друзья беспрепятственно прошли, Алексей отпустил горло сторожа, и оставив на столе два пряслица – плату за доставленное неудобство, исчез в холодной тьме. Выйдя за город, они спустились к Витке. Пошли в сторону Волхова, по едва заметной в ночи тропинке, стараясь в темноте не пропустить мостки через Витку.

Спустя несколько минут друзья буквально ткнулись носами в большие ворота Людкиного двора. Где-то внутри большого хозяйства, почувствовав чужих людей, тихо замычали коровы. Собаки же два раза гавкнули, и затихли, как будто никто и не подходил к воротам. Животные чувствовали, что им при такой хозяйке беда не грозит, и ничего не боялись, поэтому ни истеричного лая, ни призывного мычания на дворе не поднялось.