68 дней

   На языке крутится самый важный, самый главный вопрос. Её ответ решит всё.

– Вот как? Бывает? Хуже? – Лина вспыхнула, глаза мгновенно заледенели и стали жёсткими, чужими.

– Сева! – елейным голоском позвала Лина.

– Я здесь, моя королева! – Севка выскочил, как чёртик из коробочки.

   Глядя Максу прямо в глаза, нарочито чётко выговаривая слова, Лина произнесла.

– Ну как, Сева, твоё приглашение на романтический вечер для двоих в силе?

   Севка сориентировался за долю секунды.

– Само собой! Готов, хоть сейчас!

– Вот и славно. После концерта.

   Она резко развернулась и пошла на сцену – готовиться ко второму отделению. Макс было дёрнулся к Севке, глядящему на него с торжествующей ухмылкой, но остановился. Ещё чего, было бы глупо навалять этому хлыщу здесь, сейчас, да ещё перед выходом на сцену. Будет скандал, и зачинщик драки окажется полным идиотом, виноватым по уши. Макс ограничился тем, что процедил сквозь зубы.

– Ну, давай-давай, Ромео грёбаный, вперёд и прямо. Удачи.

   И вышел из зала.

  Лина на ватных ногах поднялась по ступенькам и села за рояль. Руки ходуном ходят. Да как он посмел так оскорбить её?! Так уничижительно отозваться об их труде, стараниях и явном успехе?! Злость бушует внутри, раздирает грудь, ищет выход. Хочется крушить, ломать, ударить так больно, чтобы он задохнулся! Чтобы его согнуло пополам! Но… Пора играть вступление. Руки на клавиши, сосредоточилась. Дальше всё идёт, как по накатанному: Лина играет механически, по памяти. Вот, наконец, подходящий момент: вложила всю ярость в первые аккорды арии Мефистофеля. Лёха запел.

   По земле весь род людской

   Планомерно расселился,

   И нужда в экономистах

   Возникает тут и там.

   В упоении сердечном

   За столом сидит декан.

   Он доволен: с разных стран

   Присылают нам запросы.

  И тут дурными голосами завопили Толик с Севкой.

  Мы поедем в Магадан!

  Мы поедем в Магадан!⁶

  Зал ржёт и аплодирует. Всё идёт по плану, зрители принимают прекрасно. Что ещё надо артистам?

  Лина понемногу отошла, к концу оперы уже улыбается, вместе со всеми вышла на поклон, вызвав ещё одну волну аплодисментов. Фигня, пусть Макс засунет своё долбанное мнение куда подальше. Мы молодцы, это же очевидно! А кому не очевидно, тот пусть идёт… грузить металл чугуний, вот так!

  Концерт окончен, зрители расходятся, надо ещё аппаратуру на место утащить, в репетиционную комнату. Микшер Егор забрал, квинтари собирают остальное. Полчаса, и зал пуст. Всё, можно закрывать, ключ на вахту.

  Из Лины как будто воздух выпустили. Злость развеялась без следа, осталась тоска и смутное чувство вины. Севка мнётся рядом, ждёт, хочет что-то спросить. О, боже! Как она могла забыть?! Назначила свидание. С Севкой. При Максе. Дура!.. Макс наверняка принял всё за чистую монету. И что теперь? Умная Лина знает, что: свободна ты теперь, звезда эстрады, как сопля в полёте. Упустила своего журавля в небе окончательно. Иди домой, рыдай в подушку. Пора. И Лина пошла рыдать, решительно отправив домой Севку.

   Макс шёл по улице к остановке, внутри всё клокотало. Как она могла? Шлюха, шлюха, грязная шлюха! Водила за нос, крутила яйца, целку из себя строила, а сама… Дрянь, дрянь, дрянь! Скольких через себя пропустила, пока Макс вокруг круги нарезал? Дурак, идиот, надо было заломать её тогда, под Пинк Флойд, никуда бы не делась, дала бы, как миленькая, и шёлковая бы стала! Видно же, что влюблена в него, в Макса, а не в этого хмыря Севку! Не так она смотрит на него, совсем не так!

   Макс добрёл до дома, разделся и пошёл сразу к себе. Мать звала ужинать, отказался. Врубил музон, лёг на диван, уставился в потолок. Нет, так невозможно! В груди жжёт, как будто внутрь затолкали паяльник и включили в розетку. Сколько сейчас времени? Что-то около одиннадцати, почти ночь… Где она сейчас? Что делает? Трахается "от скуки" со своим Севкой?.. Жжение нарастало и становилось нестерпимым.

   Макс вдруг вскочил, набросил полушубок и со всех ног помчался на остановку, к телефону-автомату. Набрал номер. Длинные гудки. Хотел уже повесить трубку, но услышал знакомое "алло"… Голос какой-то странный, как будто у неё насморк. Что-то романтический вечер быстро закончился. Или не было ничего? Наврала!? Устроила для него показательные выступления…

   "Алло. Вас не слышно… Алло… Макс, это ты?.. Макс!" – Лина кричала в трубку, звала, потом судорожно всхлипнула… Вот оно что… Плакала, значит.

   Макс повесил трубку на рычаг и пошёл домой. В груди таяли остатки боли, тело с каждым шагом наливалось свинцовой тяжестью. Надо поспать. Говорят же, утро вечера мудренее. Но сначала… Что там мама про ужин говорила?