68 дней

– С Максом вчера расстались, – небрежно бросила Лина через плечо, приводя в порядок причёску перед зеркалом.

   Сказать, что Валя удивилась – ничего не сказать.

– Как? Что? Почему?

– Сказал вчера, что всё. Разбежались. Фигня вопрос. Разберёмся. Это не всерьёз.

– Вот так номер! Не, просто слов нет!.. Но ты точно уверена, что всё у тебя в порядке? Или ты просто в шоке?

   Лина повернулась к Вале лицом.

– Посмотри на меня, подруга! Я что, похожа на брошенку?

– Нет, ни разу. Скорее наоборот, цветёшь и пахнешь.

– Вот! В этом суть. Если бы он всерьёз, я бы знала. Его Серёга подбил, сто пудов.

– Чернявый? А, ну да, этот может. Слышала про него от парней знакомых, редкий козлина. Только стесняюсь спросить: у Максика свой мозг имеется, или им теперь Серёга будет руководить?

– Не будет! Это всё ерунда, временное помутнение. Макс меня любит, и я его люблю. И что об этом думают редкие козлы, не имеет никакого значения.

– Ну, дай-то бог.

   Валя вздохнула и подумала: ох, не нравится мне это веселье. Как бы оно чем похуже не обернулось.

Глава 9

В квартире Наташи всё очень интересно устроено, начиная с распределения комнат. Лина раньше никогда не видела, чтобы в обычной советской квартире была отдельная комната – кабинет. Сам кабинет невелик, но всё необходимое там свободно помещается. Напротив двери у окна стоит большой письменный стол – вотчина отца. Справа от входа располагается пианино. А всю левую стену до самого потолка занимают книжные полки. В этой семье много читают, литература подобрана тщательно и с любовью. Проходных книг нет совсем, только особо ценные и любимые. На уровне глаз к полке прилеплена бумажная табличка с надписью, выполненной красивой вязью.

   Не шарь по полкам жадным взглядом,

   Здесь не даются книги на дом.

   Лишь только полный идиот

   Знакомым книги раздаёт.

   И книги действительно никому не выдаются с собой. Потому Лина начитывается досыта, когда остаётся у Наташки ночевать. Подруга уступает ей свою "девичью светлицу", где стоит кровать с настоящей пуховой периной, а сама ночует на диване в гостиной – "зале", центральной проходной комнате. Однажды Лина углядела на полках домашней библиотеки книгу Алексея Константиновича Толстого. И зачиталась так, что забыла о времени. В доме тихо, свет везде погашен, все спят. Лина увлеклась толстовским "Упырём" – настоящим готическим триллером, от которого мороз по коже. Погрузилась в сюжет с головой, выпала из реальности, и тут… Дверь бесшумно приоткрылась, заглянула Милица Сергеевна и тихонько сказала: "Упырь пришёл". От неожиданности Лина подскочила, как ужаленная. Потом долго смеялись.

   Лина обожает этот гостеприимный тёплый дом. Здесь её выслушивают и понимают, утешают и согревают. Ей этого страшно не хватает, особенно теперь, когда кажется, что мир рушится, распадается на осколки, и каждый из них больно ранит душу острыми краями. Макс болит у Лины внутри, как открытая незаживающая рана. И это страшно изматывает, в чёрную дыру, образовавшуюся возле солнечного сплетения, без следа утекают жизненные силы, оставляя пустую холодную оболочку, которая спит, ест, работает, учится, сдаёт экзамены. Как зомби, мёртвая видимость живого человека, в которую зачем-то вложили программу существования.

   Лина оживает на время, если ей в голову падает очередная безумная идея о том, как вернуть Макса. Вспышки надежды удерживают её на плаву. И ещё песня на стихотворение Эдуарда Асадова "Не горюй".

   Лина никогда не увлекалась стихами, а в доме Наташи поэзию любят. Подруга открыла Лине удивительный мир стихов Асадова, таких простых, понятных и, в то же время, трогающих за душу. Увидев её интерес, в порядке особого исключения, Лине разрешили унести томик Асадова на время домой, чем она с благодарностью и воспользовалась.

   Когда в отношениях с Максом образовалась стремительно расширяющаяся трещина, Лина нашла у Асадова одно стихотворение, которое её сильное зацепило за живое. Неожиданно для себя Лина села с книгой за пианино, поставила её перед собой, положила руки на клавиши и… Мелодия возникла сразу, будто из воздуха, и мгновенно наполнилась стихотворными строками. Лина никогда раньше не писала музыку. Всё, что исполнялось "Квинтой", было чужим, когда-то кем-то написанным и много раз прозвучавшим. Эту мелодию Лина точно никогда и нигде не слышала. Одно четверостишие пришлось убрать – оно не встраивалось в ритмическую форму музыки. Но смысл от этого нисколько не потерялся.

   Ты не плачь о том, что брошена,

   Слезы – это ерунда!

   Слезы, прошены ль, не прошены,-

   Лишь соленая вода!

   Чем сидеть в тоске по маковку,

   "Повезло – не повезло",

   Лучше стиснуть сердце накрепко,

   Всем терзаниям назло!

   Лучше, выбрав серьги броские,

   Все оружье ахнуть в бой,

   Всеми красками-прическами

   Сделать чудо над собой!

   Коль нашлась морщинка – вытравить!

   Нет, так сыщется краса!

   И такое платье выгрохать,

   Чтоб качнулись небеса!

   Будет вечер – обязательно

   В шум и гомон выходи,

   Подойди к его приятелям

   И хоть тресни, а шути!

   Но не жалко, не потерянно

   (Воевать так воевать!),

   А спокойно и уверенно:

   Все прошло – и наплевать!

   Пусть судьба звенит и крутится,

   Не робей, не пропадешь!