Читаем 69 этюдов о русских писателях полностью

69 этюдов о русских писателях

Я смеюсь, умирая от смеха:Как поверили этому бреду?! —Не волнуйтесь – я не уехал,И не надейтесь – я не уеду.

У Владимира Высоцкого была прекрасная возможность остаться на Западе. Он говорил своему другу Михаилу Шемякину: «Нью-Йорк – это город-бог! Ничего остального нет. Только там мы можем работать...» Но это всего лишь был порыв. Так думалось, но не так хотелось. Вне Москвы, вне России Высоцкий себя не мыслил, несмотря на все шероховатости и проблемы на родине:

А люди все роптали и роптали,А люди справедливости хотят:Мы в очереди первые стояли,А те, кто сзади нас, – уже едят...

На Западе, даже в любимом всеми русскими Париже, Высоцкому с его ширью-удалью было тесно, неуютно (это чувство испытывал в свое время Сергей Есенин). В песне «Письмо к другу» он пел:

...Ваня, мы с тобой в ПарижеНужны, как в бане пассатижи.

Какая рифма! И какая метафора! Что остается? Пить да выражаться ненормативной лексикой:

Проникновенье наше на планетеОсобенно заметно вдалеке:В общественном парижском туалетеЕсть надписи на русском языке!..

Ну, и, конечно, русский загул. И если сам не хотел, так заставляли приятели и знакомые. «Ну, как не выпить с Высоцким – на всю жизнь сувенир!» – вспоминает Михаил Шемякин. И в его воспоминаниях есть страницы, как они вдвоем с Высоцким гуляли в Париже. Сначала в кабаре «Две гитары», затем в «Распутине», потом в ресторане с цыганами. Высоцкий разбрасывал «денежные знаки населению» и пел про черный пистолет на Большом Каретном. Спьяну Шемякин кричал, вспомнив про оружие: «Вовочка, вот, здесь он!» Вынимал пистолет и начинал палить в потолок. Короче, гуляли славно, на всю катушку!..

Что ж, было такое. Были и серьезные концерты в Америке и Канаде. Пел Высоцкий и в Голливуде, изумляя и потрясая своих американских слушателей мощнейшим напором и надрывом в песнях. Как вспоминает Марина Влади: «Володя ездил по свету: мы побывали в Мексике, и на Таити, и в Голливуде, но после 2 – 3 недель его тянуло домой. Ему хотелось слышать родной язык – ему он нужен был как воздух. Он не мог здесь жить, не хотел и никогда о переезде не говорил».

Под Парижем в поместье Марины Влади, казалось бы, было все: дом-дворец, сад, подстриженные газоны, цветники... А он звонил Шемякину и кричал в трубку: «Мишка! Если не приедешь – повешусь! Потому что я смотрю на эти французские деревья, и мне хочется повеситься! Что мне здесь делать?!»

Нет, Высоцкий никогда не обольщался прелестями Запада:

И я не отличался от невежд,А если отличался – очень мало, —Занозы не оставил Будапешт,А Прага сердце мне не разорвала...

Нет рая на земле. Ни на Востоке. Ни на Западе. Ни в капиталистическом обществе. Ни в социалистическом. Ни в каком другом. И Высоцкий с горькой нотой пел:

Я никогда не верил в миражи,В грядущий рай не ладил чемодана...

Конечно, Россия горька. «Долго жить во тьме привыкали мы...» Да, к тому постоянно – «Идет охота на волков, идет охота!..» Все это так. Но – родина. Любимая Россия. О ней пел Владимир Высоцкий «на краю пропасти». И надорвался. Не выдержали нервы, струны, сердце...

«Возвращаются все – кроме тех, кто нужней...»

Эх, Владимир Семенович, запел бы ты сегодня! Какие темы! Какие сюжеты! Какие персоны!..

Слева бесы, справа бесы,Нет, по новой мне налей!Эти – с нар, а те – из кресел, —Не поймешь, какие злей...