6fe33687fe1e42e8f005473e4c927e62

- Отчего же? – герцог с деланным безразличием пожал плечами. – Это произошло в тот день, когда я получил твое письмо. Я хотел отправиться в Америку немедленно, – он замолчал на мгновение, пытаясь справиться с чувствами, а затем чуть нахмурился и продолжил. – Гвендолин возражала. Она заявила, что сбежав из колледжа, Терри ясно дал понять, что не признает свою фамилию и не желает быть моим сыном. Мы поссорились. Я объявил, что намерен ехать, невзирая на ее мнение. Гвендолин пришла в ярость и заявила, что я могу делать все, что угодно, а она вместе с детьми немедленно возвращается в Лондон. Признаться, я не думал, что она так поступит. Она всегда была сдержанна и благоразумна, даже когда злилась. Но, тем не менее, она поступила именно так, как сказала. Забрав детей, она отправилась в Лондон. На машине. Был поздний вечер… Видимость была плохой, а дорога обледенела. К тому же, очевидно, Гвендолин приказала шоферу ехать быстрее, а тот не посмел ослушаться приказа хозяйки. Как бы то ни было, на одном из поворотов машину занесло, она вылетела на обочину и несколько раз перевернулась. Их обнаружили только утром. Дети и шофер были уже мертвы. Очевидно, они погибли сразу. Гвендолин прожила еще несколько часов после того, как их нашли, но так и не пришла в сознание. Может быть, это и к лучшему. Она очень любила детей. Хорошо, что она не узнала, что ее глупость стоила им жизни. Это было бы слишком жестоко. Хлопоты, связанные с похоронами, заняли некоторое время, но я отправился в путь сразу, как только разобрался с делами, – он вновь поднял голову и внимательно посмотрел на нее, стараясь поймать ее взгляд. – Как видишь, я не солгал. Всего, что когда-то разлучало нас, больше не существует. У нас снова появился шанс быть вместе.

- Господи, о чем ты говоришь?! – Элеонора покачала головой и отвернулась, все еще пытаясь прийти в себя и осмыслить услышанное. – Прошло всего полгода, как их не стало! Как ты можешь так холодно и безразлично говорить о смерти близких тебе людей?! Какой бы ни была Гвендолин, но она была твоей женой. А дети… В чем они виноваты? Это ужасно! Если бы я только знала…

- Прекрати, Элеонора!!! – его резкий, полный гнева и боли окрик разорвал воздух подобно удару плети. Элеонора вздрогнула и обернулась. Ричард быстро подошел к ней и, обняв руками за плечи, легонько тряхнул. – Прекрати! Неужели ты действительно думаешь, что мне все равно?! Что я бесчувственное жестокое чудовище?! Ты ошибаешься! То, что я не рву на себе волосы и не рыдаю, как безумный, вовсе не означает, что я ничего не чувствую! Я любил и люблю своих детей, и их потеря причинила мне боль. Сильную боль. И как бы я ни относился к Гвендолин, как бы ни были глупы и жестоки ее поступки, но она не заслужила такой ужасной смерти. Я сожалею и скорблю о них. Но, черт побери, я никогда не лицемерил и не собираюсь начинать сейчас! Я не любил ее. Детей – да, но не ее! И она об этом знала. Что касается чувств, – герцог горько усмехнулся, – я пятнадцать лет жил в аду и научился неплохо скрывать свои эмоции. Пятнадцать лет непрекращающихся агонии и боли. Боли, которая не становилась слабее ни на секунду. Я привык к ней. Я научился жить с ней. Но эти пятнадцать лет показали, как ты нужна мне, Лин. Ты и Терри. Я люблю вас и хочу быть с вами. Смерть Гвендолин и детей причинила мне боль, но, в то же время, еще раз продемонстрировала, как коротка и быстротечна наша жизнь, как нелепо, неожиданно и быстро она может оборваться, и как важно успеть взять от нее все, что только можно, не упустить ни единого мгновения счастья. Я хорошо выучил свой урок и благодарен судьбе за него, потому что теперь я точно знаю, что в моей жизни важно, а что – не имеющий никакого значения пустяк. Сейчас, в этой комнате нет высшего общества, Лин. Здесь нет ни прошлого, ни будущего. Только ты и я. И нам решать, что будет дальше. Мне все равно, что обо мне скажут или подумают. Я пятнадцать лет жил, подчинясь чужим правилам, среди одиночества, боли, сожаления и лжи. Я заплатил дань условностям и больше не намерен терять ни минуты. Мы заслужили счастье. Мы заплатили за него дорогую цену, Лин, но она уже заплачена. Пятнадцать лет – долгий срок. Их уже не вернешь и не изменишь. Но впереди будут еще годы. И я хочу провести их рядом с тобой и Терри. Я люблю тебя, Лин. И я прошу тебя стать не моей любовницей, а моей женой. Законной герцогиней Грандчестерской. Ты знаешь обо мне все. Всю правду, без прикрас и недомолвок. Так, как есть. Я предлагаю тебе себя и все, что я смогу тебе дать. И на этот раз, обещаю, я сделаю все возможное и невозможное тоже, чтобы ты и Терри были счастливы. На этот раз все будет иначе, Лин. – он замолчал, и в комнате снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь их прерывистым дыханием.