7-8. Кровь Янтаря. Знак Хаоса

Льюк шагнул в комнату. Я щелкнул пальцами, и ожили масляные светильники; мгновение их огни танцевали, потом пламя выровнялось.

Джасра стояла как раз перед Льюком, держа на вытянутой руке что-то из моей одежды. На миг мне стало не по себе — неизвестно, какой могла оказаться его реакция.

Он остановился, изучая ее, затем подошел ближе; про Джарта он больше не вспоминал. Секунд, наверное, десять он смотрел на нее, и все это время я чувствовал себя не в своей тарелке. Затем Льюк ухмыльнулся.

— Ей всегда нравилось рисоваться, — сказал он, — но чтобы соединить эту любовь с пользой для окружающих — об этом она никогда, кажется, не задумывалась. Нужно отдать Маске должное. Правда, мамочка, наверное, не поймет юмора.

Льюк отвернулся и посмотрел на меня.

— Нет, скорее всего, она очнется, едкая, как кошачья моча, и снова примется искать приключений на свою задницу, — задумчиво сказал он. Затем: — Плащ, что она держит, это не тот, про который ты говорил?

— Нет, сейчас достану.

Я подошел к гардеробу и достал один из плащей темного меха. Пока мы обменивались плащами, Льюк провел ладонью по густому меху.

— Мантикора[65]? — спросил он.

— Волк, — сказал я.

Я убрал его плащ и закрыл дверцу, пока Льюк натягивал мой.

— Так вот, мы не договорили, — сказал он. — Предположим, я не вернусь?

— Ты такого не говорил, — поправил я.

— Ну, может быть, другими словами, — ответил он. — Какая разница, маленькая выйдет задержка или большая? Главное: что, если Джарт пройдет ритуал и получит свою долгожданную силу прежде, чем мы сможем что-нибудь с этим сделать? И допустим, к тому времени меня не окажется под рукой и помочь тебе будет некому?

— А не многовато ли допущений? — сказал я.

— Они-то и помогают нам побеждать, дружок. А плащ у тебя хороший.

Он подошел к двери, посмотрел на меня, на Джасру.

— О’кей, — сказал я. — Ты идешь туда, Далт отрезает тебе голову и делает из нее футбольный мяч, затем появляется Джарт десяти футов ростом и пердящий огнем. Спрашивается, помогут ли победить твои допущения?

Льюк шагнул в коридор. Я — за ним, на выходе щелкнув пальцами и оставив Джасру без света.

— Все зависит от твоих действий, — сказал мне Льюк, пока я запирал дверь.

Я догнал его и зашагал рядом, когда он направился обратно по коридору.

— Человек, который овладевает силой такого рода, одновременно приобретает и уязвимость, обусловленную источником силы. — сказал Льюк.

— И что это значит? — спросил я.

— Точно не знаю, — сказал он. — Но силу в Крепости можно использовать против человека, которому Крепость дала силу. Я узнал это из записей Шару. Но мамочка отобрала их раньше, чем я прочел все целиком, и больше я их не видел. Никогда не доверяй — по-моему, такой у нее девиз.

— То есть ты говоришь…

— Я говорю, что если со мной что-то случится, а противник окажется победителем в этой игре, то, кажется, ей известны какие-то способы его уничтожить.

— О-о!

— А еще я вполне уверен, что расспрашивать ее будет очень весело.

— Ну уж это-то я, положим, знаю.

Льюк выдал грустный смешок.

— Так ты скажи ей, что с вендеттой я завязал, а потом в обмен за помощь предложи цитадель.

— А если она скажет, что этого мало?

— Черт возьми! Тогда преврати ее снова в вешалку! Думаешь, этого парня нельзя убить? Мой отец умер от стрелы в глотке, и никакая чудесная сила ему не помогла! Удар насмерть это всегда удар насмерть. Просто нанести его такому человеку намного сложнее.

— Ты действительно думаешь, что этого будет достаточно? — сказал я.

Льюк остановился и хмуро посмотрел на меня.

— Она будет спорить, но в конце концов согласится, — сказал он. — Как-никак для нее это шаг наверх. И она захочет отомстить Маске — цитадель ведь тоже часть бывших ее владений. А что касается твоего вопроса — ответ такой: не доверяй ей. Неважно, что она пообещает, она никогда не удовлетворится меньшим, чем у нее было раньше. Она все равно станет интриговать. Она будет хорошим союзником, пока работа не будет сделана. Затем тебе придется подумать, как от нее защититься. Если, конечно…

— Если что?

— Если, конечно, не появлюсь я с чем-нибудь, что подсластит ей приз.

— С чем, например?

— Пока не знаю. Но не снимай заклинания, пока я не разберусь с Далтом. О’кей?

Льюк продолжал идти.

— Подожди минуту, — сказал я. — Что ты собираешься делать?

— Ничего особенного, — ответил он. — Как я сказал королеве, я просто собираюсь поиграть прямо с листа.

— Иногда мне кажется, что ты неискренен ровно настолько, насколько хочешь представить свою мамочку в таком свете, — сказал я.

— Может быть, ты и прав, — откликнулся он. — Но есть разница. Я — честен.

— Не знаю, решился бы я купить у тебя подержанную машину, Льюк.

— Каждая сделка, которую я с кем-нибудь заключаю, — особенная, — сказал он, — а для тебя — всегда лучший товар из партии.

Я взглянул на него; на лице Льюка не дрогнул ни один мускул.

— Больше тебе от меня ничего не надо? — добавил он, быстрым жестом показывая на гостиную.

— Сейчас ничего, — ответил я, и мы вошли в комнату.

Виалль повернула голову в нашу сторону; лицо ее было таким же непроницаемым, как у Льюка.