7 Заклинатели (СИ)

- Угу. Кота нет дома, и мышки решили позабавиться, сделать нечто новенькое... Епископ Панкратий в отъезде. Ты сам, Шванк, пришел из земель Гавейна и знаешь о смуте. Там живут наши паломники, это большая колония. Они считают себя единым целым и Живым Домом самого Сэнмурва, птицы, Целости-из-Множества. Они еретики, но это наше отродье, наши еретики. Гавейн долго медлил, продавать ли им некий холм, и теперь они захватят его силой. Панкратий поехал договариваться сразу с тремя сторонами, увещевать... Но не зря его кое-кто тут прозвал Сокрушителем... Он может и не вернуться. Или вернется иным.

- Все равно. К равноденствию его не будет. И он слишком стар и безголос, да простят меня боги. Ему бы только солдатами командовать.

- И что теперь?

- В таких случаях его партию исполняет заместитель. Сейчас это будет Бран. Ах, какой голос, какое тело! Жаль, что после этого он навсегда утратит возможность освободиться...

- Это еще ничего - века два назад его бы расчленили как жертву! Что ж ты не позвал его к нам?

- У него есть голос и тело, но нет мозгов. Он не умеет читать, вообще никаких знаков! Ты бы видел, как он пьет, как он жрет! Не видать бы тебе яйца, а Шванку - пива. Я его отдельно позову и партию напою - память у него быстрая. Так вот, первый голос - это вещь, "что", в данном случае - Вечное Солнце. Он очень стабилен. И есть второй голос, Филипп знает.

- Ага. Его исполняет самый младший в высшем клире, в этом году опять я. Ты мне партию испортил воплями Льва?

- Ну да. Добавь кое-где горловое пение, я отметил запятыми. Вот.

- Бред!

- Филипп, ты съел мое яйцо и теперь должен мне повиноваться! А не то пожалуюсь Эомеру. Читай!

Незаметно возник широкий отрезок пергамента с чередою крюков, флажков, точек и редких запятых. Кажется, он упал на колени мастера прямо из черного рукава - но казалось, что свалился откуда-то сверху.

- Ага. Вижу.

Филипп запел. За неизвестного Брана вступил сам Пиктор. То, что выпевал его баритон, как бы стояло в воздухе и строило стену. Тенор Филиппа вился и пронзал, но тщетно. Враждебность и боль как бы передавались певцами друг другу, и в итоге темы их стали неразличимы.

- Нет! - вскрикнул Пиктор и хлопнул себя по коленям раз и другой, - Я же говорил, не то!!! Слишком просто. Дуболомно.

- Вот теперь, Шванк, слушай ты.

Шванк сделал вежливые круглые глаза.

- Есть тема связи. Прежде ее исполнял я, на струнных. А теперь я хочу, чтобы это был третий голос, и петь будешь ты.

- Но я ведь... э-э-э... некрасивый...

- Ничего. Я тоже исполнял эту партию, на виоле, спрятав лицо под покрывалом. Лица у тебя быть и не должно. Ты - не существо, ты - связь! Вот, смотри.

Пергамент перевернулся как бы сам собою, и Шванк запел. За ним вступил Пиктор, последним - Филипп. Лев пришел посмотреть, что происходит - не пришел ли к нему новый противник. Решил, что нет, и сел, аккуратно уложив остаток хвоста.

Шванк пел сначала в регистре флейты, потом запел по-кошачьи, так, чтобы дрожали и череп, и нос. Потом голос ушел в грудь и взметнулся снова.

- Ага, ага... Значит, контртенор делается основным, Шванк? Странно. Но неплохо.

- А в чем вообще дело?

- Второй голос - это не еще одно "что", а сущность первого "что", изменчивая и соблазняющая обновиться, переродиться. Это может быть счастливо или гибельно, так? Ну вот, в этом действе второй голос, тенор - это будущее зимнее Солнце, а оно по сути своей смертно и повреждено. Поэтому "что" Солнца, Вечное Солнце, сопротивляется соблазну и оценивает его. Каждый год пение ведется немного по-разному, и не всегда Солнце Вечное может устоять. Никто не знает, примет ли оно влияния Своей Сущности или отвергнет. От этого, считается, зависит... А, злые силы, слов не хватает! Судьба епископа? Политика?

- А я?

- Погоди чуток. Ты - связь, и ты должен только отражать происходящее между ними, связывать, но не влиять.

- Но как я должен петь? На чем строится связь? Это радость? Страх? Враждебность? Или вообще вожделение? Так я же кастрат, я этого не понимаю!

- Врешь. Ты не так беден душою, как хочешь показать. Ты актер, в конце-то концов! Как почувствуешь, так и пой. У нас есть еще неделя - ходи, слушай, учи партию. Можешь петь, как сейчас, если запомнил. Или пой свою Женщину Ослепительного Света, если таланта не хватает! Да, еще. Напоминаю, вся церемония длится чуть меньше часа. Адепты придут из подземелья и уйдут обратно, медитировать. Пение занимает примерно треть времени ритуала.

- Что ж, наставник... Я это сделаю...

- Хорошо.

- Отлично. Уходим. Лев, иди со Шванком!

Гебхардт Шванк припрятал пергамент и ушел в библиотеку, а маленький огненный Лев сопровождал его.

***

- Выбери место, где ты хорошо зазвучишь, Шванк! - сказал Пиктор.

- Да, наставник.

- Да не стой в проходе, они войдут через боковую дверь. Вон та, маленькая.

Церемонию - уже лет тридцать назад - решили проводить в Древнем Зале, том, где написано Мировое древо и птицы Сэнмурва. Наглость, конечно, что еретики как бы украли последнюю тайну - но и они, почти простецы, хорошо охраняют свои секреты, а люди их побаиваются...

Шванк проверил голос и торопливо зашептал: