7000 дней в ГУЛАГе

Между тем, новый начальник лагеря продолжал «чистки». Одной из его жертв стала и Ольга, которую он выгнал из амбулатории и перевел в IV лагпункт. Ольга вместе с другими женщинами должна была разгружать с прибывавших в Дудинку пароходов мешки с зерном, цементом и другими товарами. Я часто встречался с ней на работе и видел, как она страшно мучается, хотя из-за своей гордости и старалась этого не показывать. Все попытки Божко с помощью своих связей освободить ее от этой тяжелой работы ничего не давали. И все же ее в конце концов удалось перевести на более легкую работу по производству древесного угля.

После своего вторичного возвращения в Норильск я узнал, что Ольга получила еще десять лет лагерей за «контрреволюционную агитацию».

Божко и начальник Дудинского железнодорожного узла были очень довольны моей работой, и я был повышен в старшего железнодорожного диспетчера. Теперь в моем подчинении была целая группа служащих. Моя группа стала одной из лучших. Несколько раз я получал премию от администрации лагеря и от дирекции железной дороги. В моей группе работала молодая вольнонаемная девушка Нина Чабан, спортивного телосложения, с красивыми голубыми глазами. Но особенно привлекательным был ее смех. Когда она смеялась, казалось, что звенят колокольчики. Нина жила в Дудинке вместе со своими родителями. Ее отчим был управляющим местного упаковочного завода. В праздники Нина всегда приносила корзину, заполненную продуктами и вином. Она была очень любезной с нами. Я был намного старше ее, и поэтому мне и в голову не приходило, что все это Нина делает из-за личной симпатии ко мне. Я это относил к тому, что я был ее начальником, и она этими подарками просто хотела расположить меня к себе. Однажды я услышал от ее подруги жалобу, что Нина очень несчастна оттого, что я не отвечаю взаимностью на ее выражения симпатии ко мне. Немало удивившись, я ответил, что я заключенный, а Нина находится на свободе и наша связь могла бы в первую очередь навредить ей.

В дудинский порт прибывало все больше судов из Соединенных Штатов и Англии. К их разгрузке привлекались только вольнонаемные, получавшие для этих целей специальные одежду и обувь. После работы все это они возвращали в портовое управление. Для иностранных судов был построен специальный причал, далеко отстоящий от тех мест, где работали заключенные. Для моряков этих судов была построена и отдельная столовая.

Все суда привлекали особое внимание заключенных, поскольку было известно, что в их трюмах находятся продукты. Служащие линии и воры работали вместе. Служащие заботились о том, чтобы вагоны, груженные таким товаром, загнать в тупик, где их можно было бы беспрепятственно грабить. Добыча затем делилась поровну.

Узкоколейная железная дорога позволяла перевозить в Норильск лишь незначительную часть грузов, поэтому большая их часть оставалась в Дудинке и перевозилась в Норильск в течение зимы. В связи с этим приняли решение построить обычную железнодорожную колею от Дудинки до Норильска. На эту работу были направлены только каторжники, и проходить трасса должна была в другом месте, в стороне от узкоколейки. Каторжники работали всю зиму, однако летом работу пришлось приостановить по причине нехватки рельсов. Через несколько лет строительство было возобновлено и закончено. Сейчас Норильск с Дудинкой соединяет нормальная ширококолейная железная дорога.

Разгрузочными работами в порту занималась специальная организация – Грузовой участок, которым руководил некто Стамболи, вольнонаемный, отбывший здесь срок за уголовное преступление. Заместителями у него были политические заключенные Зборовский, высокий советский функционер, сидевший в харьковской следственной тюрьме вместе с австрийцем Вайсбергом-Цибульским и осужденный на десять лет лагерей, и Цильцер, бывший заместитель начальника тбилисского НКВД.

Мое общение с этими людьми было весьма частым, так как характер моей работы требовал постоянных контактов с Грузовым участком. Поскольку на железнодорожной станции строго следили за своевременной поставкой вагонов под разгрузку и загрузку, наказывая виновных за нарушения большими денежными штрафами, руководители грузового участка были заинтересованы в том, чтобы поддерживать хорошие отношения с железнодорожниками, от которых зависела выплата штрафов. Многочисленными небольшими подарками на грузовом участке пытались добиться благосклонности железнодорожников, и большинство из них с удовольствием пользовались этими подарками.

Мои отношения со Зборовским, Цильцером и прочими строились на другой основе. Мы все когда-то были членами партии, а это нас многосторонне связывало и в лагере. Поэтому мы даже такие вещи решали по-партийному. Большинство бывших коммунистов стремилось облегчить друг другу трудную судьбы заключенных.

Первая и единственная забастовка в лагере